Дело даже не в самой девчонке. Хотя, несомненно, и в ней тоже, не стану скрывать. Только вот ее алхимия, ее искусство вдруг стало невероятно важно и мне тоже. Я увидел, что есть зельеварение и его мастера, я, бездна меня забери, почувствовал это на собственной шкуре и прекрасно понимал, что именно решение Иды заговорить с нами и помочь магу сейчас стало причиной того, что у меня все еще есть брат. Так почему бы не сделать быт хоть одной деревушки и ее обитателей чуть лучше, получив за это право видеть рядом с собой именно ту девушку, которая была мне нужна? Уверен, каждый выиграет от такого расклада. А отец… Что же, посмотрим, что он по поводу всего этого скажет.
Я вернулся в дом, когда уже сгустились сумерки. Иръят сидел перед входом, задумчиво наплетал что-то на ткани мироздания. Меня всегда забавляло наблюдать за магами в такие моменты. Сидят, водят руками по воздуху, перебирают пальцами и мечтательно улыбаются. Никогда не интересовался, что видят они сами, но эта картина раз за разом поднимала настроение, пусть и была совершенно привычной и обыденной. Серионец бросил на меня короткий взгляд, когда я проходил мимо, кивнул и вернулся в свой мир, где были его обожаемые Нити и право на эксперименты. Я печально ухмыльнулся и пошел в комнату к брату.
Ида сидела на полу, обхватив руками колени, и дремала. Даже взгляда на меня не подняла, когда я вошел, хотя я заметил, что она открыла на мгновение глаза.
– Отдохни, – попросил я.
– Я отдыхаю, – отрезала девчонка.
Истинная дочь Алво, честное слово. Я молча подошел, подхватил ее на руки, преодолев слабое сопротивление, и уложил на кровать:
– Отдыхают здесь.
– Рэго, я…
– Если ты немедленно не уснешь, – пригрозил я, – я позову Иръята, и он заставит тебя спать Нитями, Ида. Ровно там, где спать людям положено.
– Упертый туул, – почти с нежностью пробормотала она и устроилась поудобнее.
– На себя посмотри, – весело предложил я и уселся на краешек кровати спиной к ней.
Девчонка еще некоторое время повозилась, укрываясь одеялом, а после встревоженно уточнила:
– А ты где будешь спать?
– Видел у вас в сарае чудесный стог сена. Всегда мечтал попробовать.
– И ведь даже не врешь, – я услышал, как она усмехнулась.
– У меня вообще странные мечты, Ида, – хмыкнул я.
– Да. Я заметила.
Она замолкла и через несколько минут я услышал ее ровное, спокойное дыхание. Наконец-то. Я же смотрел теперь на брата. Эльин выглядел так, словно тоже спал. Исчез тот нездоровый румянец, который порождала лихорадка, странные, редкие судороги и прочие симптомы тяжелого состояния. Казалось, он почти в норме. Под слабым, едва заметным мерцанием свечи, которую я не пожелал пока тушить, все виделось спокойным и мирным, будто не было еще недавно этой бездновой бойни, будто мой брат еще вчера не находился одной ногой в Чертогах Вечности. Что бы ни привело нас в эту деревушку, какая бы воля мироздания не стояла за нашей с Идой встречей и что бы она не сулила в дальнейшем, я был бесконечно счастлив, что она свершилась и прошла вот ровно так. Поклоняйся я богам, как поклоняются в Дех-Раадене, я бы посчитал, что они привели меня сюда нарочно. Взглянуть и сделать выводы. Божества у меня не имелось, конечно, но выводы я сделал точно. Очень неочевидные, к сожалению, для тех людей, которые плетут законы нашего Востока.
Я просидел в странной задумчивости часа, наверное, три. Глубоко после полуночи Эльин неожиданно вздрогнул и приподнялся на локте.
– С добрым утром, соня, – ехидно улыбнулся я, глядя на жутко удивленного брата.
Ида придвинулась ближе ко мне и свернулась совсем крошечным клубочком. Почуяла, что ее пациент очнулся и жутко испугалась. Когда же эта дурость кончится, бездна меня забери?
– Где мы? – Эльин нахмурился и огляделся. – Что это за девчонка и почему она в такой панике? Что тут забыл Иръят?
– На, – я протянул ему руку, – смотри. Соскучился же по своим Нитям.
Брат внимательно изучил мои воспоминания, все, включая разговор с Идой в саду, а после снова улегся и уставился в потолок.
– Алхимики, значит… – тихо произнес он.
Я думал, девчонка не сможет свернуться еще плотнее. Эльин поморщился, видно, от ее эмоций. Слава мирозданию, я их не чую. Этот ужас перед человеком, которого лично вытащил из лап смерти, я бы не перенес по определению.