– Алво Миртсин, – в каком-то полнейшем шоке прошептала Ида. – Мой отец.
– Прошу, передай ему, что я хотел бы встретиться и обсудить вопросы безопасности вашей деревни.
Ида сглотнула. Отец тем временем махнул мне рукой, приглашая на разговор, и отошел в сторону.
– Так сколько времени тебе нужно, чтобы собраться, Ида Равел? – ехидно уточнил я, подмигнул девчонке и поспешил к генералу.
– А ты думала, они с Эльином случайно такие уродились? – Услышал я за спиной веселый шепот Иръята.
Глава 6. Ида Равел.
– Я все же уеду, Эльин.
– Ида… – только и смог выдавить я.
Она стояла у окна в моей комнате, с задумчивым безразличием рассматривая Серион. От той девчонки, что вжималась когда-то в Рэго, с ужасом глядя на меня при первой нашей встрече, по крайней мере, с обеих сторон осознанной, не осталось и следа. Гордая, сильная и властная, сдержанная в эмоциях, даже местами скрытная, она мало напоминала смешливую травницу, сдавлено хихикающую в ладошку. Как по мне, с годами Ида стала во многом лучше. Общение с нашим отцом неплохо закалило ее тягу к справедливости, которая раньше казалось хаотичной и направленной во все стороны разом. Жизнь в Серионе, в городе, пропитанном магией Разума и нашим вечным стремлением к объективности и поиску истины, тоже оставила след. Ида научилась быть жесткой, особенно в вопросах, которые временами дорого стоили. Научилась парой слов заставить замолкнуть или выложить все, как на духу. Ну и, конечно, существование в роли Иды Равел, супруги и советника генерала Рэго, окончательно растоптали даже малейший намек на то, что эта женщина хоть чего-то способна бояться. Наоборот, побаивались ее временами наши дети и внуки. Да что там побаивались, от одной вероятности гнева Иды они приходили в панику не меньшую, чем тот ужас, который сама Ида когда-то испытывала ко мне. Меня это смешило – я-то чуял ее эмоции и понимал, что она ни капли не злится, что холодна, собрана и рассудительна, как и всегда. Они таких подробностей знать не могли, чем, собственно, она без зазрения совести пользовалась. Наш бесстрастный судья, не делающий скидок ни на родство, ни на титул, ни на прочие мелочи. Наша Ида Равел. Я бесконечно хотел бы удержать ее здесь, рядом с собой, и в то же время понимал, насколько это неправильно.
Они с Рэго прожили в браке больше пятидесяти лет. За это время случилось много и доброго, и злого. Семья, как и наша армия, приняла Иду тогда с распростертыми объятиями, нам всем было плевать глубочайше, как там называется ее искусство и что за собой несет. Солдатам и офицерам хватило единственной истории о том, что она спасла мою шкуру, чтобы отнестись с искренним уважением. Мама и сестры вообще об алхимиках никогда не слышали и слушать не желали, а вот разбитый на нашем небольшом заднем дворе алхимический огородик оценили более чем и полюбили там прогуливаться по вечерам. Рэго опасался, что Иду заденет такое праздное пренебрежение трудом, но ей было все равно. Ей вообще было совершенно без разницы, кто и где по ее саду гуляет, если не наступали на растения. Ни мама, ни сестры никогда себе такого не позволяли – они прекрасно видели, сколько сил и времени Ида вкладывает в свой огородик. Да, помогать не желали, конечно, ни капли, но берегли со всей аккуратностью с самого первого дня. С магами все было труднее. К Иде в Серионе относились ровно так, как того требовал ее титул и статус одной из Детей Нитей семьи Равел. На ее принадлежность к алхимикам закрыли глаза, а к экспериментам и исследованиям отнеслись, как к чудачествам богатой дамочки. Ида вечно отшучивалась, что уж лучше так, чем безразличие и презрение, но я чуял, как ее задевает подобный расклад. Еще этот ее странный кокон. Нет, казалось бы, совершенно обыкновенный кокон мага Разума, но слишком уж непонятно перевитый, не как у других. И оттенков фиолетового там было куда больше привычного одного. Ни я, ни Иръят никогда не спрашивали – в конце концов, Ида сквозь всю свою жизнь пронесла девизом мысль, что никому не следует лезть к чужим Нитям и диктовать, как правильно. То, что те Нити Разума, который плела она, словно чужие для нас, мы оба уверились за годы полностью. Я не понимал и десятой части ее узоров, странных, непривычных. Я не знал, что они несут, и мог сказать лишь, что они работают. Наверное, все мы, Дети Нитей, приблизительно так и видимся не-магам. Творим неизвестно что, но результат заметен. Серионцы из Дома пытались спрашивать Иду насчет ее кокона, но травница искренне отвечала, что с ним все в порядке, да и не видит она его вовсе. Любопытство постепенно сошло на нет, а сама Ида стала элементом декора Равелов, дамочкой с причудами, но милой. Этаким забавным приложением к генералу. Надо ли говорить, что это не добавляло нашей Иде ни доброго отношения к магам, ни, собственно, мягкости характера. Они терпели друг друга, а объективность и тяга к справедливости диктовали Иде оставаться вежливой, непредвзятой и плевать на собственные эмоции к окружающим. А они… Честное слово, бездна меня забери, им бы, упертым туулам, хоть каплю этих объективности и беспристрастности.