– Ты же знаешь, мастер…
– Да. Мастер Сериона посчитал, что единственный случай ничего не доказывает, – спокойно продолжила она. – Что врачи прекрасно справляются сами. Что зелья – блажь и личные интересы, попытка продвинуть пустое увлечение супруги и показать его в лучшем свете, хотя на него не стоило бы тратить времени вовсе.
Я поморщился.
– Рэго спросил тогда, желаю ли я, чтобы он настоял на проверке. И, знаешь, я сама сказала нет. Потому что я испугалась, Эльин. До безумия испугалась, что раз сюда приплелся Серион, мы все рискуем просто стать его частью, раствориться в магах Разума и потерять последнее, что остается от алхимии. Вечно плести эликсиры от усталости для переходов да снадобья, заживляющие мелкие раны. Так же, как отец и Тэммо плели только те три микстуры, что покупали соседние деревни. Зато сотнями, тысячами бездновых пузырьков. Каждый день, из года в год. Когда-то у алхимиков из Миртсина было больше ста разных рецептов. Сейчас – наберется ли хоть с пару десятков?
Она немного помолчала, а после продолжила:
– Моя деревня умирает, Эльин. Я потеряла отца, Рэго, скоро потеряю Тэммо. У меня не осталось ничего, кроме нее. Наше искусство не нужно миру, даже если у тебя в руках вся власть одного из Детей Нитей семьи Равел. И не нужно нам самим, потому что это не искусство, а лишь способ выжить. Который уже многие столетия работает из рук вон плохо. Но у остальных алхимиков хоть есть, кому передать то немногое, что осталось. А что есть у меня и Тэммо? У брата не родилось магов в двух поколениях. Что останется от того, что дал нам с ним отец? Кого мы можем этому научить?
– Есть Алво.
– Он маг.
– Ида, если ты поговоришь с ним, он услышит. Да, он по глупости и из пустого упрямства относится к алхимикам дурно, но он бесконечно любит и уважает тебя.
– Эльин, что тебе и Рэго, что вашему отцу хватило единственного взгляда на Миртсин, чтобы понять. – Ида пожала плечами. – Алво бывал там сотни раз и… ничего.
– Он никогда не видел его тем, что застали мы, Ида. – Мрачно напомнил я. – Сейчас это чудесная маленькая деревенька, безопасная и мирная, как любая другая на Востоке. С людьми, которые не боятся всего на свете просто на всякий случай. Конечно, он не поймет. Поговори с ним. Покажи воспоминания.
– Он маг, Эльин. – Отрезала Ида. – Я не собираюсь диктовать мальчику свою волю, он выбрал способ взаимодействия с Нитями.
– Ида, иногда…
– Нет иногда! – она обернулась и посмотрела со злостью. – Если он должен подчиниться и сделать то, что я велю, то чем мы отличаемся от него? Почему бы нам не прийти на порог любого из Великих Домов и не начать плести узоры на ткани мироздания? Он не обязан перечеркнуть все, что любит, ради искусства, которое ему не нужно, Эльин. Кто, что и как плетет – лично дело каждого, пока он готов соблюдать правила и относиться с уважением. Алво сделал выбор, и я первая стану настаивать, чтобы вы оставили его со своими нравоучениями. Он будет изучать то, что желает изучать сам.
– А как же ты и твоя алхимия? – я печально улыбнулся. – Ты готова пожертвовать своим искусством ради прихоти ребенка, который сам еще не разобрался, чего он хочет?
– Алво что, единственный оставшийся ребенок-маг в нашем мире? – ехидно улыбнулась Ида. – И он прекрасно знает, чего хочет.
– Он в Серион поступил, ему теперь бытовая магия Разума нужна, а не только боевая.
– Ты и Иръят, я смотрю, память потеряли? Забыли, что сделали в своем время так же?
– Ида, иногда ты со своей справедливостью просто невыносима, – улыбнулся я. – Я пытаюсь помочь тебе найти выход, если ты не заметила.
– Я не собираюсь приносить в жертву внука, – она печально усмехнулась. – Прошу тебя, оставьте его в покое. Пусть делает, что пожелает. В рамках разумного.
– А ты вернешься смотреть, как умирает самое важное, что есть в твоей жизни? Вернешься к тому, от чего тебя так стремился уберечь Рэго?
– Я… думаю, что нашла выход, Эльин. – Она смущенно улыбнулась и, всего на мгновение, я вновь увидел ту девчонку-травницу, которая искренне верила в лучшее. – Вы отстроили в Миртсине такой огромный особняк. Зачем он мне одной? Я… попытаюсь открыть там школу. Возьму книги, которые покупал мне Рэго. Стану обучать детей грамоте и рецептам. Людям одной проблемой меньше, а мне шанс, что хоть последние крупицы знаний отца и мои исследования не сгинут в бездну. Как тебе идея?