– Что там? – Я покосился на друга. – И где Ида?
– Снадобья готовит на вечер, – отозвался Иръят и тихо добавил: – Выкарабкается он. С нами двумя теперь точно. Она молодец, Рэго. Не думал, что скажу такое об алхимике, но с ней, бездна меня забери, просто приятно работать. Много знает, а то, что я объясняю, влет усваивает. Будь она моей ученицей, вышел бы великолепный врач. Хотя… ей ничего и не надо, кроме ее зелий. Они – все ее существо, а Нити так, средство, без которого не обойтись. Странно это, первый раз такое у мага встречаю.
– Ты назвал ее магом, Дитя Нитей? – ехидно улыбнулся я, жутко довольный оценкой друга.
– А она и есть маг, – он тяжело вздохнул. – Такой же, как я сам. Только вот…
– Что?
– Кокон у нее… странный.
– Иръят, – мрачно предупредил я, – не лезь ни к ее кокону, ни к ее зельям, слышишь? Вы, Дети Нитей, сделали уже более чем достаточно. Я, слава богам, не маг Разума, но скажи-ка мне, друг, тебя их эмоции нисколько не пугают?
– Как тебе сказать… – он печально усмехнулся и зажег, наконец, трубку. – Может ли пугать то, чего в помине нет? Ничего там нет, кроме страха. Даже отчаянья, и того уже нет. Ида в сравнении с остальными еще живая, а отца я ее в коридоре встретил или вон, мальчишка этот… Я присутствие-то чую, и на этом все. Даже в животных есть хоть какие-то зачатки эмоций, а эти двое… Они уже и не боятся. Спокойствие мертвецов.
– Так с какой бездны, Иръят? – холодно процедил я. – Чем они хуже вас?
– Не знаю, – глядя в пространство, тихо выдохнул друг. – Пока не встретил близко, все казалось очевидным, а теперь… Рэго, это до сумасшествия неправильно.
– Ну хоть до одного дошло, – мрачно бросил я.
– А сам-то, дружище? – Он приподнял бровь и смерил меня ехидным взглядом. – Для тебя-то самого что изменилось? Только что они Эльину шкуру взялись спасать? Или скажешь, тебе всегда было не плевать на алхимиков?
– Нет. – Я мрачно улыбнулся. – Всегда было плевать. До вчерашнего дня. И дело не в Эльине, как бы я ни был им благодарен. Это люди, Иръят. Люди, которых мы сами, или кто-то с нашего согласия загнал в сумасшедшую пропасть. А изменить теперь ни ты, ни я ничего не можем.
– Отправь сюда своих ребят, – неожиданно попросил серионец и мрачно ухмыльнулся. – Генерал согласится, он за Эльина на что угодно согласится. Пусть им хоть капля безопасности достанется, хоть этим, раз остальным мы помочь не в силах.
– Без тебя уже решил, что отправлю, – бросил я и с издевкой добавил: – Дитя Нитей безднов.
Иръят коротко, печально хмыкнул и продолжил задумчиво курить трубку.
Во двор вышла Ида и окликнула Тэммо – мальчишку звал отец. Когда он убежал, травница подошла к нам, уселась между мной и серионцем и покосилась на трубку.
– Потушить? – с мягкой улыбкой уточнил Иръят.
Она помялась секунду и тихонько попросила:
– Можно попробовать?
Друг ухмыльнулся и протянул ей такое невиданное чудо. Ида принялась курить. Я ожидал, что девчонка закашляется и вернет трубку со словами, что эта редкая гадость, только вот она, кажется, была вполне себе в восторге. Иръят наблюдал за ней с веселой иронией, а я – с какой-то странной нежностью и почти благодарностью. Просто за то, что в этой беспросветной, мертвецкой пустоте и отсутствии всяких добрых чувств вдруг образовалось такое сокровище. Любопытная, даже временами веселая девочка с командным голосом и сумасшедшей выдержкой, которую, с какой-то бездны, пока еще не сломала окружающая безысходность.
Ида поймала мой взгляд, улыбнулась с какой-то почти детской озорной радостью и заявила:
– Запах вкуснее. Но и на вкус тоже вполне ничего.
– Хочешь, тебе оставлю? – неожиданно предложил серионец.
– А ты как же?
Кажется мысль о том, что безднову трубку можно просто купить новую, в голову девушке даже как самый маловероятный исход не пришла. Иръят задумчиво ее рассматривал некоторое время, затем спокойно заверил:
– Придумаю что-нибудь. У Эльина вон отберу, если понадобится.
Она хихикнула. Смешок вновь вышел каким-то сдавленным, словно девчонка всеми силами старалась его сдержать. Я болезненно поморщился, чего, кажется, травница не заметила вовсе, а вот серионец вполне себе обратил на меня внимание и тяжело вздохнул.
Мы посидели какое-то время в тишине. Ида продолжала курить и с каждым вдохом все сильнее уходила в себя, становилась задумчивой и понурой.
– Устала? – С сочувствием спросил я.