Поэтов наших век не долог,
и потому так сладок он.
Мне нагадал один астролог
о том, что слава только сон:
как ночью свет – неверный, лунный,
что спит в прохладном хрустале.
Так пусть раздастся голос юный,
дерзая в нашем ремесле.
От сына Музы своенравной
прими восторги прежних лет.
Пусть дышит мирно славой равной
рукой написанный куплет.
Зажги огни Арбат мой людный,
купаясь в праздничном тепле.
Пообещай же деве юной
любови вечной на земле!
2019
Владимир Палей
Вы тащили меня на расстрел,
говорили: «…чтоб больше не смел
ни писать, ни любить, и не петь,
что в аду навсегда мне гореть».
Переломаны кости, хрустят.
И печален потухший мой взгляд.
Гаснут мысли свечой на ветру.
Потемнело внезапно вокруг.
Ветер плачет и воет вдали.
Что ж такого во мне вы нашли?
И зачем так жестоки со мной,
увидав, что меж вас я - иной?
2009
София Парнок
«Чем жарче кровь, тем сердце холодней»,
вот потому глаза твои туманны.
И оттого в безумстве наших дней
твой голос был волнующий и странный.
Уже тогда я видела вдали
ту, третью, что стояла между нами.
Вот почему мы счастья не нашли
под нашими, родными небесами.
Опять, опять: «…ненастный день потух».
Все те же строчки снова я читаю.
И на ладони между линий двух
я вижу третью - хищная, чужая.
Налей мне друг морозного вина,
вина измены, тёмного проклятья.
Пусть будет третья счастлива сполна.
«Любовь и смерть мы заключим в объятья».
2009
Борис Пастернак
«Скажите кто-нибудь…»
«Скажите кто-нибудь, какой сегодня век?
А, впрочем, всё равно...» И наглухо портьера.
Крыльцо заметено, тихонько падал снег,
гостиная, рояль - (излишек интерьера).
Закрой глаза. Представь. Сейчас родится стих
из ничего... Из звёзд, обрывков разговора,
из ветра за окном, метели, снов твоих.
Ты подожди чуть-чуть... Ещё немного... Скоро.
Возникнет многозвучный, безупречный сплав,
куда сольются наши судьбы и надежды.
И мир изменится. А человек, устав,
уже забудет, что ему там снилось прежде.
...Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
шестое августа, по-старому -
Преображение Господне.
2009
«Хотел бы иметь…»
Хотел бы иметь у себя за спиной,
а также вокруг тишины совершенство.
Увы, телевизор кричит за стеной,
мешая познать все оттенки блаженства.
Я мог бы и ждать, и смириться со всем,
хоть с грохотом долгим глухой канонады,
но мне нужно в суть всевозможных проблем
проникнуть, и рифмы натыкать где надо.
Напротив глядит на меня Пастернак,
портретом себя на стене обозначив.
И в этом я вижу намёк или знак,
что всё в моей жизни должно быть иначе.
Ах, если бы, если... Нет, лучше молчи.
Величьем твоим я давно уж раздавлен.
Ты лучше бы дал мне от счастья ключи,
а я уже дальше акценты расставлю.
Что можешь ты сделать – известный поэт?
Сейчас ты всего лишь деталь интерьера.
И что выражает старинный портрет, —
обычный предмет, как торшер иль портьера.