И Вейдле приводит незаконченное стихотворение Ходасевича:
Гибель была недалеко. Ходасевич умер, прожив 53 года. В год смерти, в 1939 году, в Брюсселе вышла его книга воспоминаний «Некрополь». Едкая, жёлчная, остроумная, отточенная мемуарная проза о тех, кого он хорошо знал и с кем был близок, в частности о Горьком.
В заключение приведу сформулированное Владиславом Ходасевичем кредо из анкеты далёкого 1915 года: «Из всех явлений мира я люблю только стихи, из всех людей – только поэтов».
И Ходасевич был уверен (эта уверенность прозвучала в стихотворении «Петербург», написанном 12 декабря 1925 года) в том, что:
Чтобы понять: сбылось – не сбылось, надо покинуть серебряный сад русской поэзии и пройтись по мичуринским аллеям советской поэзии.
Юрий Безелянский. Из книги «Отечество. Дым. Эмиграция»
Игорь Царёв
(1955 - 2013)
Известность и слава писателя чаще всего обратно пропорциональны качеству его произведений. Мифы о таких авторах, используя различные средства, сооружаются группой издателей, спонсоров и литературных агентов, проталкивающих то или иное имя в литературу.
Причём не без корыстного интереса, поскольку читатель платит не за талант, а за известность, – дым славы слепит глаза, приобщая к «яркой заплате» известной персоны, и читатель покупает все написанные им книги, не особенно вчитываясь в содержание, а критик закрывает глаза на стиль и композицию, о которых автор когда-то слышал, но что именно, не до конца понял. Впрочем, это и не столь важно – главное, что его книги нарасхват и издатель доволен.
Проблема здесь не только в том, что бездарность называют талантом, а ещё в том, что эти бизнес-проекты формируют литературный вкус, и когда появляется настоящий талант, то общество с уже сформированными канонами вкусовщины отторгает его, как прозаика или поэта, в их восприятии среднего уровня, поскольку он пишет иначе, чем те, кого общество привыкло считать лучшим, которых оно знает и кто с первого блюда был объявлен жрецом большого искусства.
Всё смешалось. Опыт восприятия искусства заточен на низкий уровень безоглядного потребительства. Этот уровень сделал работу писателя, сценариста, режиссёра, актёра не требующей особого напряжения. Нет никакой нужды из камня высекать искру «божественного огня», потому что никакая искра не требуется – стряпчие от искусства только повторяют азы за теми, кто уже сделал нечто подобное и добился искомых целей – поймал жар-птицу славы и заработал денег.
Среднестатистический уровень показывают не только откровенно бесталанные или посредственные авторы, к нему с помощью какого-то сверхмощного магнита притягиваются и довольно сильные в недалёком прошлом писатели. Они известны, при жизни зачислены в классики, и поэтому всё написанное ими идёт в печать, несмотря на корявость стиля, отсутствие внятной фабулы и скверный язык.
Многое из написанного и опубликованного ими грешит не только скорописью на потребу дня – произведения частенько выходят в свет без редакторской правки с неряшливой корректорской вычиткой. Но, видимо, так и должно быть, если современному читателю не до стиля и орфографии, и он сквозь пальцы смотрит на то, как сегодня пишут. Серо? Скучно? Бездарно? Ну и что? Нет точных сравнений, ярких эпитетов и метафор? Да полно вам, кому это нынче нужно?