Кто назначает гениев
Резонный вопрос: а кто, собственно, решает, кто великий, а кто нет. Это ведь искусство, дело субъективное. В литературоведении этот вопрос проходит по разделу создания творческих репутаций, кодификации классики и формирования литературного канона. Действительно, почему мы считаем великими именно Пушкина и Лермонтова, а не их многочисленных современников, куда более знаменитых в свою эпоху? Ведь на момент гибели обоих гениев они не входили даже в тройку самых популярных авторов.
Обычно говорят: решает время. Но время само по себе не решает ничего. Иерархию в искусстве создают конкретные люди, экспертное сообщество. Критики, искусствоведы, сами авторы, кураторы, коллекционеры, издатели, заказчики – в разные эпохи такими экспертами могли быть разные люди. Приговор достигается путём консенсуса среди профессионалов, складывающегося на протяжении примерно ста лет.
Недавно один историк литературы предложил коллегам у себя в блоге составить топ-10 лучших русских писателей XIX в. Никаких споров не возникло. Такой же топ первой половины XX в. вызвал горячую дискуссию. По второй половине века не смогли договориться вообще. Уверенно судить о современниках тем более не приходится.
Понятно, что вкусы и взгляды у экспертов разные, подчас прямо противоположные, – но именно их компромиссная договорённость с течением времени и определяет статусы и репутации. Начиная с XX в. в этот процесс активно вмешиваются рыночные механизмы, но и в них участие профессиональных выборщиков по-прежнему велико. Проще говоря, все великие авторы потому великие, что их однажды «назначили» таковыми, а не в силу их кажущегося впоследствии «объективного» величия. В искусстве вообще очень мало объективного.
Если говорить о втором, оптимистическом мифе, заявляющем о поэтическом буме начала нынешнего века, то и его следует опровергнуть. Да, сегодня у нас регулярно пишут, публикуют и обсуждают стихи около миллиона человек. Казалось бы, много. Но согласимся: практически каждый из нас в юности что-то такое сочинял. Хотя бы потому, что это необходимый атрибут подростковой влюблённости. Кто-то посылал свои сочинения возлюбленным, кто-то скрывал и стыдился – но пытались писать почти все. Другое дело, что в отсутствие интернета никому не приходило в голову всё это представлять к публикации. Социальные сети, специальные сайты и новые возможности дешёвой полиграфии предоставили любителям такую возможность, создавая иллюзию масштабного творческого процесса.
Конверсионная воронка
В действительности ситуация следующая. Помимо упомянутого миллиона любителей есть несколько тысяч профессионалов, чьи стихи можно считать качественными, т. е. достойными публикации в нескольких толстых журналах, главным из которых традиционно считается «Новый мир», и книжных сериях профильных издательств. В реальности авторов, которые в них постоянно или изредка публикуются, несколько сотен. Из них около двух десятков тех, кого можно назвать «живыми классиками». Даже у самых признанных поэтов книги выходят тиражами от 500 до 1000 экземпляров. Даже они вынуждены порой издаваться за свой счёт – что уж говорить об остальных. Эта ситуация не уникальна. Так же дело обстоит и с поэтами Европы и США, так же было и во времена Пушкина. Счастливым исключением стала эпоха шестидесятников, когда Евгений Евтушенко собирал стадионы и издавался миллионными тиражами. Можно сказать, что по формальным показателям это самый популярный автор в истории мировой поэзии – парадокс, конечно, но это так.
Отдельно существует эстрадная поэзия: тот случай, когда стихи не столько читаются в виде текста, сколько исполняются в виде эмоционального перформанса. Современные видеоблоги весьма способствуют распространению и популярности такого рода поэзии. Художественный уровень здесь обычно невысок, залогом успеха скорее становятся актёрские способности. И если считать полноценной поэзией то, что делается в поп-музыке, роке, рэпе и бардовской песне, то это ещё одна большая и часто денежная ниша – иногда это вполне достойные тексты. И например, Боб Дилан свою Нобелевскую премию по литературе уже получил.
Хотя, честно говоря, лучше бы её присудили Олегу Чухонцеву.
Андрей Новиков-Ланской
Широкая публика знает имена Вознесенского и Евтушенко. Но вряд ли треть из тех, кому знакомы фамилии наших шестидесятников, назовёт фамилию Чухонцева. Меж тем, он начинал с ними. Более того, его можно назвать последним шестидесятником. Может быть, самым значимым из всех.