Раз уж сон такой реалистичный, почему бы и нет?
Но вместо белья подходящих размеров я обнаружила на полу большие чёрные махровые тапочки. Пришлось довольствоваться малым. Запахнулась поплотнее, по самую шею, обулась и отправилась на встречу с хозяином прекрасного вкуса. В интерьере точно. Прошла к двери, шаркая великоватой обувью по кафелю.
– Иду, – отозвалась я и открыла дверь, чтобы затем уже кивнуть стоящему по ту сторону проёма слуге. Его блестящие светлые волосы были зачёсаны назад и скреплены гелем. Сам – высокий, худой, смазливый, хоть и в возрасте. Голливудский актёр, не иначе.
– Герцог ждёт.
Лакей сделал приглашающий жест рукой. Невольно хмыкнула, заметив белоснежные перчатки. Почему тут моя фантазия постаралась на славу, а с одеждой – обойдёшься?
И вообще, не долго ли я сплю?
Эти и многие другие вопросы мучали меня, пока я следовала за этаким киноактером в безупречной ливрее, будучи сама в одном махровом халате. И пускай тот свисал до самых щиколоток, а рукава пришлось несколько раз подвернуть. Отсутствие «прикрытого тыла», так скажем, очень сильно нервировало. А ещё припомнились слова про работодателя.
Может быть, я погорячилась, соглашаясь пройти вместе с неким властолюбцем в карету?
Вот сейчас и узнаем.
Короче, мой план действий на случай нового ЧП: если меня приведут в спальню, разворачиваюсь и ухожу; если в кабинет, библиотеку – в принципе, можно и поговорить.
Но…
Привели меня в гостиную с тремя кожаными диванами…
На одном из них сидел он – герцог в безупречном смокинге. И не беда, что время уже давно за полночь (я думаю).
На другом сидел ещё один мужчина, взрослый, седовласый, слегка сгорбленный.
Не успела я как следует испугаться – заметила ещё одного участника нового спектакля – женщина в светло‑коралловом пышном платье из блестящего атласа.
Выдохнула. Во всяком случае, третья участница разговора была одета строго и элегантно. Высокая причёска, дорогое колье, прямой профиль, упрямый взгляд. И ни намёка на вульгарность.
Значит, всё‑таки поговорить.
Правда, едва я вошла, собеседник герцога резко умолк. Наступила гнетущая тишина.
– Я не нашла во что переодеться кроме этого, – зачем‑то оправдалась я.
– Ах, да. Это упущение моих слуг… – женщина слегка смутилась. – Наверное, мне следует подобрать вам новое платье, э…
– Не нужно, мы поговорим так. – Герцог махнул рукой, мол, входи и располагайся.
Надменная мадама фыркнула и тотчас подскочила на месте.
– Эм, простите, но я не намерена говорить с ней, пока она не одета. – Аристократка смерила меня осуждающим взглядом. – Моё мнение: эта… подходит для «нашего» дела. Всё. Идём, Тасий. Пускай мистер Праудмор сам введёт… – она ненадолго прервалась, – её в курс дела.
– Э… нет, нет, нет! – воспротивилась я. – Никакого разговора наедине с ним.
Я упрямо скрестила руки на груди, из‑за чего халат немного распахнулся. Совсем чуть‑чуть, до начала ложбинки груди. Не так. До ложбинки груди внушительных размеров.
Немудрено, глаза у Тасия заметно заблестели.
Ой.
Не хотела я этого, честно!
Но что‑то мне подсказывало, даже если начну оправдываться – мне не поверят. Поэтому не утруждала себя. Подумаешь! Я и кофты‑сеточки поверх лифчика носила. Было дело по молодости.
– Вот мой вам совет, милочка! – леди в красивом платье побагровела, заметив возбуждение мужа. – Держите свои чары подальше от моего Тасика, иначе вылетите из Мэнвуда, как пробка из бутылки Шонте Совинуа, – гнусавый прононс, с которым она назвала некий неизвестный лично мне напиток, немного позабавил. К сожалению, моя улыбка была превратно понята.
– Как видите, герцог, она издевается! Издевается надо мной! Над женой градоначальника самого Мэнвуда!
– Не мне вам рассказывать о том, из какого положения я спас леди…
– Леди?! – жена Тасика оскорбилась. – Простите, но «это» называть леди?..
– Простите, – мистер Праудмор широко улыбнулся, парируя: – Но Мэнвуд – задворки, город колонии Оствудской торговой империи. И вы должны всегда это помнить.
– Дорогая… – слово взял смущённый градоначальник.
К этому моменту он наконец отлепил взгляд от моего банного халата, который изучал с завидной скрупулёзностью, присущей скульптору. Он будто пытался угадать точные размеры в трех заветных местах: талия, грудь, бёдра.
– Я предлагаю оставить их наедине, – принял решение этот гений. Эйнштейн, блин!
Жаль только, он явно пропустил мои слова.