– Что? Да нет же, я в порядке, – воспротивилась его заботе. – Пусти. Не нужно доктора. Мне просто пора уже вернуться туда, откуда я пришла.
Попыталась его оттолкнуть. Увы, безрезультатно.
– Хорошо, как скажешь.
Надменная улыбка исказила губы аристократа – последнее, что я увидела, прежде чем веки медленно опустились из‑за приятной сонливости, утягивающей моё сознание в непроницаемую глубокую темноту.
Судорожный вдох и я проснулась, резко открыв глаза.
Что‑то не так. Ощущение упущенного смысла прочно засело в памяти и заставило поморщиться как от зубной боли.
Резкость зрению приходила постепенно, поэтому я не сразу заметила антураж, в котором очнулась столь неожиданным образом.
Спальня.
Не так.
Шикарная спальня, обставленная в средневековом стиле с примесью индийского колорита – узоры вышивки на шторах, золотые шнурки с кисточками, вычурные ламбрекены, резная мебель. И, конечно, балдахин из бледно‑розового шифона над кроватью гигантских размеров.
– Очнулась? – Кресло, стоящее в углу комнаты, скрипнуло, и я заметила сидящего в нём сухощавого старичка с козлиной бородкой. – Как самочувствие?
– М‑м‑м…
Я пока плохо соображала после столь стремительного пробуждения.
– Голова болит? Что‑то беспокоит? – сыпал вопросами непонятный субъект в сером шёлковом одеянии, больше похожем на тунику и просторные штаны. – Тошнота? Рассеяность взгляда? Можешь сфокусироваться на одной точке? Попробуй.
Он подался немного вперед. А я сощурилась, примеряясь зрением к его жемчужной пуговице. Или это бижутерия?
– Да, могу, – ответила честно.
Так, подождите. Кажется, я должна была очнуться в другом месте.
– Ну слава богам, – выдохнул старичок. Облегчение, звучащее в голосе, казалось искренним. – Иначе не знаю, что и предположить. Ведь внешний осмотр не выявил никаких недугов, кроме ушибов и ссадин.
– Так вы доктор?
– Да, я штатный лекарь мэра Тасия Мэнвудского.
– Мэнвуд? – удивлённо повторила я. – Что‑то знакомое.
И тут память услужливо напомнила мне недавние события, произошедшие со мной до «пробуждения».
Старичок медленно поднялся из кресла, упираясь руками в колени. Выгнул спину с хрустом и зачем‑то вновь улыбнулся.
– Ну, в таком случае я пойду вздремну.
– Хорошо, – ошарашенно согласилась я.
Мозг мой медленно переваривал информацию и искал хоть какое‑либо годное оправдание происходящему.
Неужели сон во сне?
Подняла руку и ущипнула себя за щёку.
– Ай!
Выкрикнула недовольно.
– Что? – лекарь удивлённо посмотрел в мою сторону. – Всё‑таки болит что‑то?
– Э… нет, нет, – поспешила заверить его я. – Я вас не задерживаю. Всё у меня отлично.
Врать я умела, причём без всякого зазрения совести (это если ложь во благо). Нет. Поначалу, муки совести снедали меня и доводили до неприятного состояния лёгкой паники, но со временем, приобретая так называемую взрослую мудрость, я поняла, что есть ситуации, в которых иначе не обойтись. Наверное. Во всяком случае искренне в это верила.
Доктор тем временем доковылял до белоснежной двери, украшенной золотистым орнаментом в центре и по бокам. Открыл и негромко позвал кого‑то.
– Скажи господину Сирейли, что его гостья проснулась.
Хм. А это имя мне было незнакомо.
Странно. Думала, он сейчас позовёт того самого, как его?
Ай, не важно.
Опустила взгляд вниз и с облегчением обнаружила, что была одета в льняную бежевую пижаму, простенькую на вид, плотную и непросвечивающую.
– Постойте, – остановила я доктора. – А кто меня одел?
– Служанка, конечно, – поспешил заверить меня старичок. – И я рад, что память ваша в порядке.
Выйдя в коридор, он махнул мне рукой, прежде чем молча закрыть за собой дверь.
Я осталась одна в просторной светлой комнате, где сквозь белоснежную кружевную тюль пробивались ранние солнечные лучики.
– Красота…
Вздохнула и, кряхтя, встала с кровати. Мышцы мои неприятно ныли, будто по мне прошёлся минимум слон, максимум целое стадо носорогов.
– Ах, да, карета же перевернулась, – припомнила я минувшее. Ушибы на коленях дали о себе знать.
Уф. Не раскисать!
Улыбнулась новому дню и поспешила подойти к окну, шлёпая босыми ногами по полу.
– Ага… Ну здравствуй, Мэнвуд. – С этими словами я выглянула в окно.
С вершины холма открывался прекрасный вид на город, расположенный в низине, на берегу моря. Оранжевая черепица на крышах невысоких домиков, выстроенных рядами‑улочками, поблёскивала под солнечными лучами, рождая интересные блики. Площади: одна, вторая и даже третья, были видны отсюда, как на ладони. Идущие туда‑сюда люди в цветастых нарядах казались такими крохотными, как муравьи. Женщины в длинных платьях наверняка для того и таскали за собой солнцезащитные зонтики, чтобы не изжариться под палящим зноем. А изрезанная кривая линия песчаного пляжа наводила на мысль – а не на курорт ли это?