– Может быть, мадам желает опробовать изысканное мускатное? – За нашими спинами бесшумно материализовался Казаниз, невольно заставляя обернуться к нему.
– Благодарю. – Я подхватила бокал, прежде чем герцог успел запретить.
– О, какой прекрасный голосок у нашей музы, – блондин Казанова флиртовал, отвлекая от «работы».
Как бы ни хотелось поддаться и потратить лишние минуты за праздным разговором, я предпочла продемонстрировать преданность и протянула бокал Сирейли.
– Дорогой, выпьешь?
– Нет, не сейчас, – хмуро ответил он.
Нагнулась и прошептала ему на ухо.
– А что мне было делать?
– Просто отказать, – проворчал наниматель. Но тем не менее слегка смягчился.
– Эй, вы там, голубки! – авторитет недовольно засопел. – Вы прибыли сюда миловаться или играть?
Праудмор блеснул острым взглядом и ничего не ответил. Казаниз принёс квадратные, предположительно, фишки и водрузил их справа от герцога.
– Ваша подпись…
– Нет, не буду, держи мои запонки в залог. – С этими словами Праудмор протянул бриллиантовые заколки для рукавов и водрузил их на поднос. А когда работник игорного дома недоумённо приподнял брови, прибегнул к иному аргументу:
– Или ты хотел получить мою подпись на расписке, чтобы потом выгодно её продать фальшивомонетчикам, м?
– Ни в коем случае! – возмутился тот. – Я лишь впервые встречаюсь с таким видом кредитной линии.
– Ты прекрасно осведомлён о моей платёжеспособности, поэтому можешь даже не переживать.
И снова авторитет отличился, хмыкнул и с издёвкой предложил.
– А хочешь, я выкуплю его запонки за тысячу сальков?
– Их цена измеряется в три тысячи, – недовольно бросил Праудмор, – и я оставил их только в качестве залога. По окончании игры я уйду отсюда с набитыми карманами и при полном облачении аристократа.
– Ха! Это мы ещё посмотрим! – Ухмылка мужчины напротив стала тошнотворно неприятной. По крайней мере для меня. Поднесла бокал к губам и тотчас почувствовала чужую руку на моём запястье.
– Не пей, – тихонько приказал герцог. – Здесь никому нельзя доверять.
– В том числе тебе? – огрызнулась я.
Ничего не могу с собой поделать. Вот хочется сказать ему гадость и всё тут.
Герцог хохотнул и принялся переставлять стопку фишек в несколько башенок поменьше. По сути бессмысленное действие, но ему, похоже, нравилось.
Заметив мой скептицизм, Сирейли поучительно произнёс:
– Деньги – на самом деле эфемерная и многоликая штука. Циферки в графе счета – тоже деньги, нолики на расписке – деньги, долговые облигации Оствудской торговой империи – деньги. Наконец монеты разного достоинства – самые древние из видов денег. Но знаешь что?
– Да? – подыграла ему. А заодно сделала вид, будто мне искренне интересно слушать все эти банальности.
– Их нельзя есть.
– Но ими можно расплатиться за еду, – не согласилась я.
Знаем мы эту бодягу. Много раз по пьяному делу выслушивала от Лёлика жалобы на судьбу, да и сама неплохо ей на уши приседала по финансовой части проблем, когда совсем было тяжко терпеть дедлайны, депрессию, кризис среднего возраста.
– Нет‑нет‑нет!
Сирейли ухмыльнулся.
– Продавец товаров и услуг сам измеряет стоимость своих благ и именно он заведует тем, можно ли за ту сумму, которую ты ему предлагаешь, что‑то съесть или снять комнату, понимаешь?
– Допустим.
Это он мне сейчас про инфляцию рассказывает, или человеческий эгоизм? А может, кривую спроса и предложения выведет на салфетке к середине беседы?
– Мы, торговая империя и Казначейство в Оствуде заведуем всем, что имеет хоть какую‑то ценность и именно мы занимаемся печатью долговых облигаций, которые можно менять на эти блага. То есть, по сути, мы заведуем всем. И товаром, и деньгами.
А вот это сильно, если бы ни одно «но».
– Что значит «заведуем»?
– Лицензии.
Я похлопала глазками.
– Мы выдаем лицензии на любую торговую деятельность, взамен получаем налоги.
О, всё ясно. Обычная государственная система налогообложения. Подумаешь… Но ради приличия состряпала удивлённую мину и продемонстрировала телячий преданный взгляд. А Праудмор взял и нахмурился.
– Ты мне не веришь?
– Почему ты так решил? – озадачил он меня. А вот теперь это было искренне.
– Опять рожи корчишь, как тогда.
А… так меня раскусили.
– Нет, я лишь знаю о подобном, скажем так, положении дел. Но, как и следует содержанке, решила потешить твоё мужское самолюбие.
Перевела взгляд к центру стола и с удовольствием обнаружила, что партия уже закончилась и остальные игроки нас ждут.