— Не против, если я пойду с тобой? — спросила она.
— Ты меня выдашь.
— Наоборот. Я тебя прикрою.
Размышлял он ровно две секунды, потом понял свою выгоду и разрешил ей пойти с ним.
— Есть для тебя работа, — незаметно шепнула ему Лида.
— Опять письмо?
— Да.
— Нет.
То, как быстро он отказался, изумило ее.
— Я думала…
— Нет. Никаких больше писем.
— Ты хочешь больше денег? Если так, то…
Его голубые глаза презрительно скользнули по ее липу.
— Нет, конечно. Я просто не могу больше этим заниматься.
— Но почему?
— Не могу и все.
— Боишься попасть в тюрьму?
На этот вопрос он даже не стал отвечать. Они уже подошли вплотную к человеку с сигарой и пакетами. Эдик приподнялся на цыпочки, расслабил руки и приготовился.
— Я тебе сейчас помогу, если еще одно письмо отнесешь, — пообещала Лида.
— Да?
— Пошли.
Лида приблизилась к мужчине, начала обходить его с одной стороны, Эдик пошел с другой. Сделав вид, что торопится, она чуть задела бедром пакеты ничего не подозревающей жертвы, вздрогнула, споткнулась и машинально схватилась за него. Мужчина тут же заботливо ее подхватил. Она одарила его очаровательной улыбкой, поблагодарила и поспешила дальше. Когда Эдик догнал ее в ближайшем переулке, он едва сдерживал смех.
— Неплохо. Для девчонки.
— Ты и сам ничего. Для пацана. Что у тебя?
Он вытащил серебряный портсигар, инкрустированный диагональными полосами черного янтаря.
— Сойдет, я думаю, — небрежно обронил Эдик, но они оба понимали, что это вещь достаточно ценная. — А у тебя?
Она вытащила из кармана тугой бумажник из телячьей кожи. Выглядел он внушительно. Лида, не раскрывая, бросила его мальчику.
— Это мне?
— Я ведь обещала, — сказала она. — А теперь письмо.
На ее ладонь лег сложенный металлический квадратик. Лида протянула его Эдику.
— Нет. — Его болезненно-желтоватые щеки загорелись, из-за чего он стал казаться совсем маленьким.
— Да в чем дело, Эдик?.. — Ив эту секунду она поняла. Черт! Она должна была догадаться, что это случится. — Это воры в законе? Они велели тебе отказаться?
Он кивнул, зло и одновременно пристыжено.
Вдруг в голову ей пришла очередная догадка.
— Серуха! Где Серука?
Он отвернулся. Не хотел, чтобы она видела его лицо. Пальцы его пересчитывали рубли в бумажнике, но при упоминании имени щенка все тело его поникло, плечи страдальчески опустились.
— Они забрали Серуху? — воскликнула Лида. — Воры забрали собаку, чтобы заставить тебя слушаться?
Эдик засунул бумажник в свой безразмерный карман.
— Гады, — прошипел он.
— Гады, — эхом повторила Лида.
Но только она догадывалась, что это сделал Алексей. Это он навязывал ей свою волю единственным известным ему способом.
— Гады, — снова сказала она и стиснула ладонь мальчика. — Ну ничего, я верну ее тебе. Не волнуйся.
Эдик пнул ногой холмик колотого льда, который переливался на свету, источая тысячу маленьких мерцающих радуг.
— Если они с ней что-то сделают, я их всех убью.
Лида опустила металлический квадратик в карман, в котором тихонько тикали золотые часы мужчины с сигарой, и побежала по скользкому снегу.
— Куань!
Молодая китаянка сперва удивилась, потом занервничала. Она спускалась по широкой лестнице «Триумфаля» и не заметила тонкую фигуру в тени через дорогу. У Куань была привычка каждый день, перед тем как стемнеет, выходить на прогулку в расположенный напротив гостиницы парк. Она заколебалась.
— Куань! — снова позвала Лида.
Китаянка двинулась в ее сторону, и Лида была благодарна за то, что не пришлось преследовать ее на ступеньках гостиницы. Синее пальтишко и большая серая уродливая шапка с отделкой из стриженого кролика придавали Куань достаточно бесформенный вид. Такую точно не назовешь украшением делегации. Тем не менее ладони Лиды вспотели. В гладком лице китайской девушки было что-то настораживающее, что-то такое, отчего возникало желание держаться от нее подальше. Целеустремленность была впечатана в ее черты, несгибаемая воля ярко светилась в ее глазах. Наверняка Чан восхищался ею.
Куань сложила перед собой маленькие ладони и вежливо поклонилась. Лида пренебрегла любезностью.