И ведь что характерно – все хотят в НМП. Власть, корректируя свое отношение к царям и генсекам (которые свой порядок строили и в НМП не просились), грезит о вхождении в мировую цивилизацию, то есть просится на этот самый весьма сомнительный "день рождения". Зюганов, растаптывая всю традицию советского и красного универсализма, вводит в программу своей партии концепцию устойчивого развития, то есть признает себя концептуальным вассалом НМП, и при этом что-то "клеит" старушкам о Ленине, Сталине и других. Жириновский вторит власти с позиций национал-радикализма. То есть предлагает НМП съесть наш гамбургер не абы как, а с острым соусом "Чили" (к вопросу о Пиночете).
И, видимо. да что уж ходить-то вокруг да около! Огромная, сохранившая и идейный, и кадровый, и организационный, и ресурсный потенциал организация под названием РПЦ, по крайней мере во всем, что касается высказываний "влиятельных лиц", явно тяготеет к (самоубийственному для нее, как ни для какой другой организации мира!) вхождению в столь притягательный НМП.
В этом смысле приходится самоопределяться. И четко фиксировать, что и сам я, как ученый и гражданин, и те, кто так или иначе себя со мной соотносит, считают эту идею вхождения России в НМП абсолютно самоубийственной для России.
Но и такой фиксации сейчас уже недостаточно. Недостаточно сетовать, умолять: да что же вы бежите-то туда, в это вами желанное! Да не примут вас туда ни за что! Если кто-то стремится в это желанное, то десять раз ему объясни, что не примут, – он все равно будет стремиться.
А даже если не будет? Что, можно выдвинуть новый универсалистский проект по причине того, что тебя в рай НМП не пускают? Выдвинуть такой проект можно, только когда ты в НМП не хочешь, хоть бы туда все двери были открыты.
Так вот, я со всей определенностью заявляю: во-первых, не хочу в этот НМП и хочу знать, кто еще туда, как и я, не хочет. У кого есть порох на новый универсалистский проект. И уже во-вторых, и только во-вторых, фиксирую, что даже те, кто хотят в НМП, не имеют никаких шансов ввести туда в каком бы то ни было виде Россию – единую и неделимую.
Я категорически убежден в возможности и необходимости проработки того гуманистического потенциала форсированного духовного роста (и роста вообще), который был накоплен в недрах советской цивилизации. Этот потенциал так и не оказался задействован. Но это не значит, что он бесследно сгинул в небытие. Как не означает это и того, что этот потенциал потерял свою актуальность. Напротив, и для России, и для мира он сейчас значим, как никогда ранее.
Для мира – поскольку резервы духовного роста (и роста вообще) в пределах западной цивилизации (то есть НМП) фактически нулевые. И альтернативные источники необходимы как никогда.
Для России – хотя бы потому, что без апелляции к этому опыту и этим резервным возможностям духовного роста и роста вообще она не может держать в своем поле притяжения собиравшиеся вокруг нее столетиями народы. В частном случае – вне этого опыта универсальной гуманистической формулы собирания, ориентированной на ускоренное развитие, фактически нечего ответить силам, пытающимся выставить войну России в Чечне как акцию сил НМП. Силам, стремящимся все происходящее свести к триаде "роботы системы НМП – близкие к ним омерзительные дикари – и благородные антисистемные варвары".
Между тем эта формула и размышления вокруг нее по принципу: "Если нет места в системе НМП, будем искать места в антисистеме" – могут стать контрастным и разрушительным результатом тщетных исканий места для России в новом мировом порядке. Исканий, я убежден, обреченных на тотальный провал.
Еще и еще раз подчеркиваю: введение гибридной формулы – новый русский патриотизм плюс участие в проекте глобализации – мне представляется абсолютно бесперспективным в плане укрепления власти на высшем – концептуальном – уровне. А нельзя провалить этот уровень и укрепить власть вообще.
Введение подобного понятия "державности" без его наполнения высшим смыслом заведомо ущербно. Такое понятие заведомо "обесточено". А если оно обесточено, то оно обречено обрушиться. Экзистенциальный отклик на такое понятие в России в принципе невозможен. Оно не способно, следовательно, родить мобилизующих ценностей.
Вопрос на засыпку – что такое вертикаль власти в обществе, где нет вертикали смыслов, вертикали идей, вертикали ценностей? А если опорное понятие не порождает мобилизующих ценностей, то оно не порождает и всей этой смысловой вертикали. О каком укреплении власти можно тогда говорить вообще? И что такое символы без смысловой вертикали?
Символы – это не эмблемы, господа хорошие! Не "бренд", так сказать, не "лейбл". Символы работают тогда, когда у общества есть базовая идея спасения. Символы адресуют к трансцендентному и именно потому работают как интегрирующее начало, связующее те системные уровни, которые без подобных связей немедленно распадаются.
Можно написать любой гимн и как угодно связать те знаки прошлого, которые когда-то имели символическое значение. Но нельзя придать поруганному трансцендентное значение, не избыв сие поругание. Как нельзя въехать на мерсе шестисотом в эту самую трансцендентальность (кто-нибудь помнит про верблюда и игольное ушко?).
Нельзя оскверненную плевками икону просто вытереть и повесить на стену. Потому что осквернение произошло не в имманентном, где работают своими тряпками вытиратели. Оно произошло в трансцендентном. И исправить поругание надо Там. Это и есть процедура новой символизации. В противном случае соединение оплеванных символов будет иметь в качестве интегратора только одно – Плевок. И нельзя исправлять трансцендентальное поругание, апеллируя к трансцендентному нового мирового порядка. Нельзя, и все тут.
Нельзя – если трансцендентное существует. Но вдвойне нельзя – если его просто нет.
Переиначивая старый анекдот, скажу: "Если у них нет трансцендентного и они не могут, входя в него, снимать поругание – пусть не строят свою державность".
Я заранее согласен считать свою точку зрения условной и относительной. При выборе между абсолютными противниками государственности и государственниками, чья стержневая идея для меня и идейно чужда, и технологически более чем проблематична, я на стороне государственников. Я вдвойне на их стороне потому, что чуждость для меня их стержневой идеи (патриотизм плюс глобализм) требует от меня же рефлексии во всем, что касается моих "технологических размышлений".
А ну как поддамся я соблазну подтасовывания своих технологических аргументов в соответствии с идейными пристрастиями? И в любом случае, нельзя претендовать на соучастие в строительстве там, где не разделяешь стержневую идею такого строительства. Можно только как-то, и весьма дистанцированно, обозначать узловые точки так называемой "собственно технологической проблематики". Точки же эти таковы.
Часть 3.
Власть Путина -
от концепции к стратегии
Вне зависимости от того, возможна ли державность в сочетании с новым глобализмом или она абсолютно исключена, любая державность в России удерживается постольку, поскольку есть действительная консолидация элит. Именно вопрос этой консолидации является для России вопросом стратегии. Это – а не то, сколько и подо что будет дано инвестиций. Это – а не то, какой рейтинг у главы государства. Это – а не то, на какие формальные части будет разделена территория. Это – а не то, как именно будут вести разборки с "особо вредными олигархами".
Проблема консолидации элит в России вовсе не сводится к проблеме политической лояльности. В этом смысле гибрид из державности и нового глобализма (то бишь поиска места в НМП) мне представляется новой модификацией гибридных идеологических формул конца 70-х – начала 80-х годов. Тогда речь шла о соединении в одно целое "разрядки международной напряженности" (аналог поиска места в НМП) и "поддержки национально-освободительных движений" (тогдашний, имперский, аналог нынешней державности).