— Ага. Я в порядке.
— Это же всего лишь сова.
— Знаю. Дело не в этом.
— Тогда в чем же?
Трой не ответил.
Билли перевел рукоять переключения передач в положение «первая» и отпустил сцепление. Видно было вполне нормально. Перегнувшись, он мог смотреть в пассажирскую половину стекла.
— Что с тобой? — не унимался он. — В чем проблема?
Трой, отвернувшись, смотрел в боковое окно на проносящуюся тьму:
— Да во всем. Одна сплошная проблема. Черт! Не обращай на меня внимания. Не надо мне было виски пить.
Въехали в Ван-Хорн и остановились: пора было заправиться и выпить кофе; к этому времени родные для Троя места, где он жил в детстве, где была могила его брата и куда он подумывал когда-нибудь вернуться, остались позади. Времени было два ночи.
— Представляю, что скажет Мэк, когда увидит грузовик.
Билли кивнул:
— С утра, может, успеем заехать в город, починимся.
— И во сколько, ты думаешь, это обойдется?
— Не знаю.
— Хочешь, войду в долю?
— Не откажусь.
— Хорошо.
— С тобой правда все в порядке?
— Да. Все нормально. Меня тут просто кое-какие думы одолели.
— А-а.
— Но ведь с них — толку-то.
— Да уж.
Сидят пьют кофе. Трой вытряхнул из пачки сигарету, прикурил, выложил сигареты и зажигалку «Зиппо» на стол.
— Слушай, а все-таки за каким хреном ты там остановился?
— Остановился, да и все тут.
— Ты ж говорил, не мог не остановиться.
— Угу.
— А почему? Что-то связанное с религией?
— Нет. Религия — не моя тема. Просто был такой день, худший день в моей жизни… Мне тогда было семнадцать, мы с напарником, который был моим родным братом, уносили ноги, его ранили, а тут вдруг грузовик, полный мексиканцев — точь-в-точь таких же, как эти, — появился прямо будто из ниоткуда, и они сняли наши задницы с огня. Я тогда даже усомнился, сможет ли их старая колымага удрать от всадника, но ничего, удрали. Им не было никакой нужды останавливаться, помогать нам. Но они остановились. Я даже думаю, им бы и в голову не пришло этого не сделать. Вот и все.
Трой посидел молча, глядя в окно.
— Да, — наконец сказал он. — Вполне себе веская причина.
— Угу. Какая-то нужна же. Ты готов?
— Ага. — Трой допил остатки кофе. — Готов.
У ворот он заплатил положенные два цента, протиснулся через турникет и пошел по мосту. На речном береговом откосе суетились мальчишки, вздымали вверх приколоченные к палкам жестянки, просили денег. Перейдя мост, окунулся в море торговцев, пытающихся хоть кому-нибудь продать кто дешевую бижутерию, кто изделия из кожи, кто одеяла. Некоторое время каждый из них упорно шел за ним, затем в сутолоке сплошного базара, с Хуарес-авеню распространившегося на улицы Игнасио Мехиа и Сантоса Дегольядо{13}, его сменяли другие, тогда как прежние отставали, провожая взглядами.
Встав у конца стойки бара, он заказал виски, оперся сапогом на нижнюю перекладину и оглядел помещение и проституток.
— Donde estan sus companeros?[18] — спросил бармен.
Подняв стопку виски, он повертел ее в пальцах.
— En el campo[19], — сказал он. И выпил.
Так он простоял два часа. Одна за другой к нему подходили проститутки, приставали и одна за другой возвращались. О ней он не спрашивал. За это время выпил пять виски, заплатил за них доллар и еще один доллар дал бармену сверху. Перейдя Хуарес-авеню, прихрамывая, направился дальше по Мехиа к «Наполеону», сел за столик на улице и заказал стейк. В ожидании обеда сидел пил кофе, наблюдая уличную жизнь. Подошел какой-то мужчина, пытался продать ему сигареты. Другой попробовал продать изображение Мадонны на раскрашенном целлулоиде. Еще какой-то человек с непонятным устройством, снабженным циферблатами и рычажками, спросил, не хочет ли он сам себе устроить электрический стул. Наконец принесли стейк.
Следующим вечером пришел снова. В баре сидели человек шесть солдат из Форт-Блисса{14}, скорей всего новобранцев, судя по тому, что их головы были острижены под ноль. Они пьяно на него поглядывали, с особым интересом таращились на ноги. Стоя у бара, он медленно выпил три виски. Она так и не появилась.
И снова он пошел по Хуарес-авеню сквозь толпу торговцев и сутенеров. Видел мальчика, продающего чучела броненосцев. Видел пьяного туриста, который еле плелся под тяжестью рыцарских доспехов. Видел, как красивая молодая женщина блюет посреди улицы. На звук поворачивались собаки и бежали к ней.
13
14