***** *****
Гарстиан продолжал хмуриться, сжимая свою уснувшую жену. Он был все еще зол на нее за побег в день их свадьбы. А ведь было все не так плохо, он рассчитывал отбыть торжество, а потом заключить с ней своего рода сделку, что первое время они проведут вместе, чтобы зачать наследника, ну а потом могли бы и разъехаться.
Орк скривился, вспомнив шальную молодость, когда однажды попробовал темную эльфийку. Горячая была штучка. Самки орков были грубыми и строптивыми, и оркам приходилось несладко, чтобы уложить самку на лопатки. Но это их еще больше заводило. Еще он переспал с оборотницей, и она любила в момент страсти кусать его до крови. Да, еще однажды попытался переспать с человечкой, но та была слишком мала и кричала от боли так, что у него отпало все желание.
И вот теперь он женат на маленькой принцессе, которая опозорила его. Гарстиан облизнул губы, вспоминая сладкий вкус крови своей жены. О да, он предвкушал тот момент, когда лишит ее невинности. Она будет кричать под ним, и корчиться от боли, пока ее лоно не подстроится под его немалое копье. Он отплатит ей за свое унижение, а там дальше жизнь покажет, какой будет их семейная жизнь. Но что его больше привлекало в этой мелкой заразе, это то, какой гордой она была и сильной духом. И за это он внутренне уважал свою жену.
Но какой, же сладкой она оказалась. Орк, ощутив новую волну желания, поддался порыву, развернув лицо жены к себе, и вновь припал к ее приоткрытым губам, скользнув языком глубоко в рот. Эолиния встрепенулась, широко распахнув глаза, но ее муж только хмыкнул, полыхнув своими красными глазами, и вновь стал жадно целовать эльфийку, стараясь не оцарапать ее губы клыками. Как это ему удавалось так и осталось загадкой для принцессы, но теперь его поцелуй разительно отличался от того первого. Он был все такой же напористый и жадный, но не причиняющий боли, отчего эльфийка ощущала головокружение.
Гарстиан положил широкую ладонь на ее грудь и сжал сосок, проглотив стон боли. Его пальцы то сжимали сосок сквозь ткань, то теребили его, потягивая и покручивая, пока язык извивался в ее рту. Эолиния протестующее застонала, но муж предупреждающе рыкнул, даже не отрываясь от припухших губ, а рука по хозяйски скользнула в вырез платья, продолжая играть с грудью эльфийки, щеки которой раскраснелись от стыда. Ведь они ехали впереди всего отряда, и даже, несмотря на широченную спину мужа, она понимала, что орки прекрасно все слышат и видят, и это смущало ее. Но ее мужа, кажется, это абсолютно не волновало, и он продолжал одной рукой управлять животным, а второй истязать ее грудь, каждый раз сильнее стискивая сосок, когда эльфийка пыталась остановить его. А ей оставалось лишь упираться руками в мощные плечи, и хватать крохи воздуха, когда это позволял орк. Сколько прошло времени, она не знала, но тело ныло от усталости, а в животе было пусто с самой ночи. Голова кружилась, а сломаргон продолжал монотонно шагать, унося их все дальше от родного края.
Эолиния вздрогнула, когда орк отпустил поводья, и вторая рука скользнула по ее ноге, приподнимая подол платья. Ее муж все делал молча и по-хозяйски, даже не интересуясь ее мнением и состоянием. Эльфийка попыталась крепче сдвинуть ноги, но он лишь заурчал и выдохнул в ухо:
- Раздвинь ножки, дорогуша, иначе поимею тебя прямо на глазах у своих солдат…
Принцесса напряглась, пылая, словно маков цвет, но угрозу своего мужа восприняла серьезно. Она прикрыла глаза и чуть расслабила ноги, замерев, когда горячая ладонь скользнула к тому местечку, к которому имел право притрагиваться только муж. И ее мужем был этот монстр, который даже не мог дождаться момента, когда они остались бы вдвоем в супружеской спальне. А этот гад сейчас откровенно и настойчиво среди бела дня ласкал принцессу, которая старалась сидеть тихо, внутренне молясь о скором окончании этой жестокой игры.
А Гарстиан так увлекся нежностью и хрупкостью жены, что голову снесло напрочь, и он уже не мог контролировать своих порывов. Особенно когда пальцы легли на нежный холмик эльфийки, и в ноздри ударил ее особенный запах, орк готов был овладеть ею прямо здесь и сейчас на спине своего сломагрона, на глазах у своего отряда орков, среди бела дня. Черт! Его жена словно околдовала мысли, и не было сил противостоять зародившемуся внутри огню, который разгорался в нем все с большей силой, отдаваясь в его глазах.