Взгляд Валентайн упирается в стену, становясь прозрачным. Она вспоминает.
- Все началось за месяц до конца учебного года. И, прошу еще раз, не подумай, что я сумасшедшая.
Глава 1
-29 день
Кружка неожиданно выскальзывает из моих рук и падает, со звоном разбиваясь о кафель.
Черт.
Глубоко вздохнув и успокоив рой ругательств в голове, я приседаю и аккуратно собираю осколки. Они острыми фигурками разбросаны прямо у меня под ногами. Неправильное движение - порежешься. Совсем как мысли у меня в голове.
Это была любимая кружка отца.
Воздух вырывается из моих лёгких. Я часто моргаю, сосредотачивая внимание на осколках.
Мой отец не выходит на связь уже тридцать семь часов. Начиная с пятницы.
Ни сообщения, ни звонка, ни даже фигового голубя с письмом. Ничего. Я звоню ему каждые тридцать минут, с перерывом на сон. Он не отвечает. От отчаяния, я даже позвонила его коллеге, Биллу, но и тот не взял трубку. Папин телефон отключился двадцать часов назад. Вот тут я и начала паниковать.
Такого раньше не было.
С того момента, как отец получил эту работу, он пообещал, что будет давать о себе знать каждые двенадцать часов, если он не дома и предупреждать заранее, если он задерживается. Так было все эти шесть лет.
Он задерживается на двадцать шесть часов.
И ничего.
Я не знаю что и думать. Все мои мысли - клубок нервов и догадок о том, что могло случится. И я даже не знаю, что делать. Я не знаю кому звонить, кому писать. Я даже не знаю, где мой отец работает, ведь его профессия, можно сказать, опасна. И поэтому засекречена.
Нет, он не военный, не шпион, не политик.
Он ученый.
Самый гениальный человек, которого я знала. И я не одна так думаю. Вся его комната увешана наградами, кубками, благодарностями и вырезками из газет, с заголовками вроде "Спаситель тысяч жизней" или "Гениальнейший человек поколения".
Это не неоправданное поклонение. Он действительно достоин этого, ведь мой отец изобрел то, что казалось невозможным. То, что спасло миллионы жизней.
Киберимунно-конечности и органы.
Метал, введенный в твое тело, лучше любого стимулятора. Взаимодействующий с твоим организмом, не требующий зарядки и питания. Искусственный организм, который ты даже не замечаешь, в то время как он спасет твою жизнь. Это открытие стало так же переломным моментом в нашей жизни.
Именно тогда папе предложили работу в известной по всему миру компании "Механ Инк Корпорэйтед"
Я никогда не видела отца таким счастливым, как в его первый день работы там, где бы это там не было, ведь нахождение лаборатории засекречено. Папа восторгался, словно ребенок, новейшим оборудованием, его коллегами, возможностями, что сейчас были у него в ладонях. Мама сама светилась, когда видела его.
Все было волшебно. Нашу семью уважали, работу моего отца ценили все без исключений, даже если не знали над какими имено прокатит он работает. Перед нами были открыты многие двери.
А через месяц мы с мамой попали в аварию. По воли судьбы, выжила только я. Виню ли я себя за это? Возможно. Возможно, я винила бы больше, если бы помнила больше деталей. Не хватает ли мне моей мамы? Смертельно.
Я почти ничего не помню из того, что произошло. Как мне тогда сказали лучшие врачи Далласа, иногда наш мозг удаляет некоторые фрагменты нашей жизни для лучшего функционирования. С чем я категорически не согласна. Лично я не понимаю, как без кусков твоей жизни ты можешь лучше функционировать.
Папа был разбит. Он закрылся в себе и, даже если хотел показаться оптимистом для десяти-летней девочки, я видела, что он не рядом. Что его мысли где-то очень-очень далеко от больничной палаты. Что его взгляд смотрит глубже, упираясь в голубую стену больницы.
Резкий стук в дверь заставил меня выронить собранные осколки. Забыть о них, обо всем, напрочь, и ураганом понестись в коридор.
Сердце застучало сильнее, будто ожидая чего-то плохого. В горле защемило ожидание. Чего-то. Кого-то.
Хоть бы жив, хоть бы жив - все, о чем я думала.
Руки дрожали, когда я открывала бесконечное количество замков и вводила код. Казалось, на спине даже проступил холодный пот.
Хлопок. Наконец.
Дверь распахивается и я почти не узнаю человека, стоящего на пороге. Моргаю, пытаясь привыкнуть к солнечному свету. Внимательно всматриваюсь в лицо на пороге, будто вижу его впервые. Голубые глаза, лохматые русые с проседью волосы. Это папа. Он жив!
Облегченный, быстрый, выдох срывается с моих губ. Я расслаблюсь всего на секунду, прежде чем напрячься сильнее.