— И что? Что теперь будет?
— Без нас разберутся, — отмахнулся Задрот.
Скрип сочувственно вздохнул и ответил Анжеле:
— Ты не переживай сильно. Парни — спецы. Действительно без нас разберутся.
Наблюдение за домом, где поселился Великий Инквизитор, вели до вечера, успев выяснить достаточно важные детали. И в какой комнате принимает старик, и где его личные апартаменты, и даже как зовут помощника.
Ночью, когда стали гаснуть свечи в окнах, внутрь Рим отправился сам.
Был он уставший, голодный, и оттого слегка раздраженный. Внутрь проник без проблем и даже до спальни Великого Инквизитора добрался тихо и спокойно. Охрана для него препятствием не являлась, а слуги все давным-давно спали.
Томас Торквемада ворочался на пуховой перине и никак не мог успокоиться: одолевали мирские мысли, и даже некоторое раздражение. Мирские мысли касались очень богатой еврейской семьи, глава которой, вместе с наследником сыном сейчас сидел в темнице.
«Праведными трудами, такими деньгами не наживаются. А женщин и детей надобно выслать: тут, пожалуй, лучше милосердие проявить.»
Дело было очень привычным, так же как и мысли. Не первая семья евреев расставалась с нажитыми богатствами волею Великого Инквизитора. А две человеческие жизни… Что они такое, по сравнению с возрастающим могуществом Матери Церкви?
А некоторое внутреннее раздражение Томас испытывал, как ни странно, на Господа.
«Нет у церкви сына преданнее и полезнее меня. Неужели Господь в своем всемогуществе не может дать мне чуть больше сил и здоровья…»
Впрочем, такие мысли инквизитор старался гнать из головы. Как ни странно, он был искренне верующим, и часть молитв, когда он просил Господа простить его несовершенство, действительно шли от сердца.
Скрипнула половица, и когда старик неуклюже повернулся посмотреть, кто осмелился нарушить его покой, на рот его легла тяжелая рука, и тихий голос спокойно сказал:
— Сеньор Торквемада, прошу вас, не пугайтесь. Я хочу только поговорить с вами.
Старик слабо трепыхался и Разумовский уже испугался, что тот помрет от испуга. Выждав с полминуты, пока дед успокоится, он продолжил:
— Сейчас я уберу руку. Очень прошу вас не кричать. Я действительно хочу просто поговорить.
Свеча, горящая на столе, слабо озаряла силуэт крупного мужчины в непонятной черной одежде. Тот действительно убрал руку с лица инквизитора, совершенно бесшумно прошел к столу и, легко подняв тяжелый дубовый стул, перенес его к кровати. На стуле он и устроился, глядя на то, как старик неловко пытается сесть на кровати.
— Кто вы? — как ни странно, особого страха Торквемада не испытывал.
Скорее всего, пришелец будет предлагать взятку. И очень может быть, совсем не малую. Были уже, были в жизни Великого Инквизитора такие истории. «Ну что ж, поторговаться никогда не стоит отказываться. Но что же мы такого ценного пропустили в описи имущества? Это же сколько он сейчас собирается предложить?! А сколько он заплатил охране, чтобы пройти так тихо? Ай-яй-яй… Охрану точно пора менять.»
Пожалуй, в этот момент, старик даже чувствовал некое превосходство над гостем.
— Вы можете называть меня сеньор Андреас.
— Какой у вас интересный акцент… Откуда вы?
Ответ был столь неожиданный, резкий и в чем-то даже пугающий, что его Святейшество чуть растерялся.
— Меньше знаете — крепче спите. Я хотел бы получить у вас некий предмет, который сняли с трупа иноземца на рынке.
Несколько мгновений Торквемада приходил в себя. Сейчас, гость уже не казался ему таким безопасным.
— Для чего вам этот предмет?
Мужчина странно хмыкнул, и также странно ответил:
— Это — оружие. Очень мощное. Гораздо мощнее, чем ваши пушки. Но воспользоваться им вы не сможете. Оно мое.
Легкая улыбка тронула губы Великого Инквизитора:
— Сеньор Андреас, зачем бы мне своими руками, отдавать это чудесное оружие в руки незнакомца?!
— Затем, что вы не сможете воспользоваться им по назначению, зато при определенных условиях сможете уничтожить не только себя, а еще и этот город.
Звучало достаточно бредово, но Торквемаде приходилось видеть, какие разрушения способен нанести маленький бочонок с порохом. Он насторожился. Тот взрыв, который он наблюдал, своей чудовищной мощью напоминал проявление Божьего гнева. Потому к словам незнакомца инквизитор отнесся хоть и с некоторой долей скепсиса, но все же достаточно серьезно. Старика одолевали сомнения.