Оценивая их как достаточные, Хоуэллс расположился между антиутопическими и утопическими фантазиями, которыми была отмечена эпоха. Миллионы простых американцев переделали страну своим трудом, своими движениями, своей агитацией, своим возиться, своим широким и простонародным интеллектуализмом, который не стремился к высокой культуре и не создавал ее, и даже своими развлечениями. Они не поддались длительному экономическому и социальному кризису, который грозил захлестнуть страну. Того, чего они достигли, было достаточно. Это был фундамент, на котором можно было строить.
Хауэллс и его современники никогда не избегали притяжения Гражданской войны. Эпоха началась со всеобщего убеждения, что Гражданская война стала переломным моментом в истории страны, и закончилась утверждением, что белое заселение Запада определило национальный характер. Изменение национальной истории с Гражданской войны на Запад было равносильно попытке выйти из тени исчезнувшего двойника Позолоченного века и избежать провала Реконструкции. Переписывание Гражданской войны как простого перерыва в национальном повествовании о западной экспансии минимизировало травмы и пережитки Гражданской войны и преуменьшило значение трансформации экономики и общества Позолоченного века. Но слишком многое изменилось, и слишком много крови было пролито в войне, чтобы такая простая история преемственности могла быть полностью убедительной. Близнец, так и не родившийся, стал тенью Позолоченного века. Видение страны, которой не удалось достичь, затянулось, а споры о том, что должно быть дальше, так и остались неразрешенными.
Хауэллс остановился на достаточном. К такому решению он пришел нелегко, да и не от американцев мы ожидаем такого суждения. Как он пришел к этому решению и почему он счел обычную жизнь своей страны достаточной, - это долгая история, история позолоченного века.
Часть
I
. Реконструкция нации
Пролог. Скорбящий Линкольн
В Страстную пятницу, 14 апреля 1865 года, Джон Уилкс Бут застрелил Авраама Линкольна в театре Форда в Вашингтоне. Линкольн умер на следующий день. Для страны, склонной рассматривать войну как Божий суд над национальным грехом рабства, выстрел в день смерти христианского спасителя был глубоко символичен. Уильям Дин Хоуэллс был тогда молодым журналистом и начинающим романистом. Он написал агитационную биографию Линкольна и был вознагражден должностью консула в Венеции. Смерть Линкольна, по его мнению, обрушилась "на каждого американца как личное несчастье". Она омрачила национальное будущее, "но, слава Богу, они не могут убить целую республику: народ бессмертен".4
Народ мог быть бессмертным, но кто считался "народом" - вопрос открытый. Не все скорбели. Многие южане, по крайней мере в частном порядке, радовались, как и некоторые северные копперхеды, хотя публичное празднование было опасным. То, что месть будет, было несомненно, но выйдет ли она за пределы убийц, было неясно. Призывы к уничтожению предателей были обычным делом, и большинство южан попадали под определение "измена". Генерал Карл Шурц считал, что конфедераты должны быть благодарны за то, что большая часть их войск уже сдалась, потому что если бы армия Союза все еще была на марше, то резня могла бы сравниться с резней Аттилы Гунна. Мэри Батлер из Пенсильвании призывала "убить всех предателей", и в их число она включила своего кузена и жениха Фрэнка. Но призывы к мести быстро сузились сначала до руководства Юга, а затем и до самих убийц.
С яростью, направленной на Бута и его товарищей по заговору, реальных и мнимых, нация погрузилась в скорбь. "Нация в слезах" - гласил заголовок газеты Chicago Tribune от 17 апреля. Суд и казнь обвиненных Бутом соучастников заговора будут далеко не справедливыми, но, несмотря на ярость нации, насилие против сторонников Конфедерации было незначительным.5
Линкольна застрелили в театре, но было немыслимо, чтобы он там умер. Для многих американских протестантов театры были осквернены, и присутствие там президента в Страстную пятницу вызывало беспокойство. Врачи быстро перевезли его тело в пансион Уильяма Петерсена, расположенный через дорогу, где Линкольн умер, не разговаривая и не приходя в сознание. Цена на черный креп взлетела, когда началась работа над интерпретацией. Первый проект принадлежал радикальным республиканцам. На церемонии в Нью-Йорке в день смерти Линкольна представитель Джеймс Гарфилд из Огайо, известный как "молящийся полковник" во время Гражданской войны, объяснил, почему Бог допустил убийство "самого доброго, самого мягкого... друга", которого только могли ожидать жители Юга. Это произошло потому, что Линкольн был слишком хорошим и слишком добрым. Бог сделал Линкольна своим орудием для спасения Союза, и он стал христоподобным и мучеником, но для восстановления Юга Бог будет использовать более суровых людей. По всему Северу сотни протестантских священников повторяли эту тему.6