К моменту выборов 1894 года условия 1892 года резко изменились на противоположные. Старая Демократическая партия была тяжело ранена везде, кроме Юга, - жертва депрессии, собственной беспечности, местной коррупции и неактуальности. Даже на Юге оставалось неясным, сохранят ли Бурбоны контроль над партией и сохранит ли она верность сельских белых. Популисты все еще надеялись вытеснить демократов и добиться тех успехов, которые ускользнули от них в 1892 году.40
Республиканцы рассчитывали получить контроль над Конгрессом в 1894 году, и их перспективы выглядели многообещающе. Многие ведущие демократы отказались баллотироваться в 1894 году. Те, кто все же выдвинул свою кандидатуру, например, губернатор-антимонополист Джон Питер Альтгельд из Иллинойса, просил избирателей различать антимонопольных демократов, которых он уподоблял апостолам, и Кливленда, который, конечно же, был Иудой. Маккинли, готовясь к президентской гонке в 1896 году, широко агитировал за кандидатов-республиканцев. Он и другие ораторы-республиканцы говорили о неспособности демократов управлять страной.41
В 1894 году избирательный маятник совершил еще одно резкое колебание, характерное для той эпохи. Демократы потеряли 125 мест, республиканцы получили 130. Двадцать четыре штата не прислали в Конгресс ни одного демократа; еще шесть - по одному. Единственный конгрессмен-демократ представлял всю Новую Англию: Джон Ф. Фицджеральд, ставший дедом Джона Ф. Кеннеди. Даже Юг послал в Конгресс несколько республиканцев. Республиканцы также получили контроль над Сенатом - 44-34.42
Популисты снова испытали разочарование. Они увеличили количество голосов по стране на 42 % и, благодаря Юджину Дебсу, добились определенных успехов среди рабочих, но избрали только девять конгрессменов и четырех сенаторов. Многие из их знаменитостей проиграли: Игнатиус Доннелли в Миннесоте, губернатор Дэвис Х. Уэйт в Колорадо и Том Уотсон в Джорджии. Штаты, в которых популисты победили в 1892 году, - Канзас, Колорадо, Айдахо и
Северная Дакота перешла на сторону республиканцев. Недовольные избиратели больше шли к республиканцам, чем к популистам. После выборов Кливленд напоминал кита с гарпуном; вся власть, которой он обладал, была исчерпана, и республиканцы могли схватить его и избавиться от него по истечении срока полномочий.43
Продолжающиеся резкие колебания между демократами и республиканцами в сочетании с подъемом популистов скрывали значительный и последовательный дрейф в сторону централизации и усиления федеральной власти. Поскольку кливлендские демократы были дискредитированы, казалось, что независимо от того, в какую сторону повернутся выборы - в сторону республиканцев, популистов или нарождающихся демократов Брайана, - федеральное правительство будет становиться все более могущественным и все более интервенционистским. Этот процесс уже начался с медленным отказом от платного управления и ростом зарождающихся бюрократических структур в Почтовом управлении и Министерстве сельского хозяйства США.
Что делало этот процесс не таким гладким и заставляло его казаться противоречивым и непоследовательным, так это одновременное расширение третьей ветви власти - судов. Расширение судебной власти положило начало борьбе между ветвями власти, которая затрагивала власть, идеологию и саму природу управления. Столкновение законодательной и судебной ветвей власти породило идеологический водоворот, поскольку антимонопольные, трудовые и евангелические реформы, принятые Конгрессом и законодательными органами, наталкивались на сопротивление судов. Спор шел не столько о большом правительстве и малом правительстве, сколько о том, какая ветвь власти, законодательная или судебная, будет доминировать и какое определение свободного труда будет преобладать. К 1880-м годам первоначальная идеология свободного труда разделилась на отдельные течения, которые сталкивались и бушевали. Трудовой республиканизм сосредоточился на необходимости "привить республиканские принципы" к труду и экономике, в то время как либеральные судьи делали акцент на свободе контрактов и конкуренции.44