Суды аналогичным образом изменили МТП. Учитывая приверженность федеральных судов к конкуренции и свободе договора, удивительно, что судьи не отменили его полностью. Вместо этого они превратили его в источник судебной власти. Первым главой агентства был Чарльз Кули, но к 1890-м годам он начал испытывать тревогу по поводу либерального судебного левиафана, который он помог создать. Он назначил экономиста Генри К. Адамса главным статистиком. Хотя Адамс уже не был радикалом, он оставался противником судебного либерализма и laissez-faire. Вместе Кули и Адамс стремились превратить МТП в административное агентство, которое рассматривало бы споры, обеспечивало соблюдение процессуальных норм и устанавливало факты. Суды отказались это сделать. Они в значительной степени лишили комиссию административных полномочий, узко истолковали ее полномочия и взяли на себя большую часть ее функций.69
Тем не менее не все нормативные акты падали. Суды одобряли нормы, которые охватывали "внешние факторы", не зависящие от рынка. Они также поддерживали, часто весьма произвольно, некоторые ограничения на продолжительность рабочего дня, основанные на соображениях охраны здоровья и безопасности. В 1898 году в деле Холден против Харди Верховный суд подтвердил конституционность законодательства штата Юта, предписывающего восьмичасовой день для шахтеров, постановив, что штаты "имеют право изменять свои законы таким образом, чтобы они соответствовали желаниям граждан, которые они могут посчитать наилучшими для общественного благосостояния". Судьи оставили в силе множество законов, регулирующих права собственности, - от правил землепользования до противопожарных норм и строительных норм.70
В целом решения либеральных судей способствовали заметному расширению государственной власти в 1890-х годах и в двадцатом веке. Суды делали это как при содействии Конгресса, так и без него. Если законодательные органы узаконивали свою власть, апеллируя к выборам и воле народа, то судьи апеллировали к Конституции, естественному праву, классической экономике, общему праву и тому, что, по мнению судей, являлось истинными интересами народа. Судьи и суды стали основными объектами государственного строительства, выполняя в Соединенных Штатах функции, которые в других странах выполняли бюрократии. Верховный суд отменял старые практики и четкие прецеденты. Критики утверждали, что судьи присваивают себе полномочия, принадлежащие другим ветвям власти. Вопреки существующим прецедентам, Верховный суд США в деле Поллок против Farmers' Loan & Trust Co. (1895) признал неконституционным недавно принятый федеральный подоходный налог, поскольку он являлся прямым налогом, требующим невозможного распределения по штатам. Противники расценили это решение как посягательство судебной власти на полномочия Конгресса в области налогообложения, которыми его наделила Конституция. Судебный империализм и требования соблюдения процессуальных норм стали настолько крайними, что даже Кули взбунтовался.71
Широкий спектр инструментов толкования, используемых судом, сделал некоторые важные решения настолько непрозрачными, что трудно было понять, как судьи пришли к своим выводам. Решение суда по делу "Санта-Клара против Саузерн Пасифик" (1886 г.) стало победой железных дорог, поскольку в нем была принята идея корпоративной индивидуальности. В деле Санта-Клара Верховный суд без обсуждения и споров постановил, что в отношении начисления налогов к корпорациям в Калифорнии применяется положение о равной защите. Однако в самом решении ничего не говорилось о статусе корпораций как лиц. Это было сделано в предисловии к решению, написанном судебным репортером, и в нем не было сформулировано, что может включать в себя статус личности.72
В своем первоначальном решении окружного суда Филд утверждал, что дифференцированные налоги, установленные округами Калифорнии для Southern Pacific, были незаконными, поскольку нарушали права акционеров-физических лиц корпорации. Он не утверждал, что железные дороги могут избежать регулирования штата, которое отличается от регулирования, применяемого к другим лицам в штате; он также не говорил, что железные дороги, зафрахтованные в одном штате, имеют иммунитет от регулирования в другом.73