— Ой, кажется, я уснул. А Афанасьич уже ушел?
И сладко зевнул.
— Ушел, вроде поверил, что ты в лес убежал.
— Это хорошо, — с довольным видом кивнул Максим.
До вечера он тихонько играл на диване, включив мультики. Диск тоже был припрятан на полке между книг. Потом они вдвоем поужинали, и Максим начал клевать носом. На предложение отправиться спать в комнату с машинками на обоях он согласился безо всяких уговоров.
Глава 6. Переход
Убедившись, что мальчик крепко спит, Юля открыла шкаф и окинула вещи критическим взглядом. Задумчиво поглаживая подбородок, она переводила взгляд с вешалки на вешалку, прикидывая оптимальный вариант для ночной прогулки. Наконец выбор ее остановился на черных брюках, толстом шерстяном сером свитере и ветровке в темную клеточку. В таком виде в ночном лесу она точно не замерзнет и будет практически незаметна.
От одной мысли, что идти придется совершенно одной, делалось жутко, но она просто обязана это сделать. С каждым мгновением ее тянуло к камню все сильнее и сильнее. Юля стянула волосы в тугой хвост и долго раздумывала, что обуть: в резиновых сапогах идти в лес логичнее, но в кроссовках гораздо удобнее бежать, значит сегодня второй вариант предпочтительнее. Оставалось взять нож — он обязательно понадобится — и пожелать себе удачи.
Две штакетины у молодой березки нашлись практически сразу, и Юля мысленно поблагодарила Максима за этот лаз. Выбравшись, она легкой трусцой двинулась к кромке леса, едва различимой в непроглядной ночной темноте, чтобы поскорее раствориться среди толстых темных стволов. В состоянии обостренного восприятия девушка легко определяла, куда наступить, чтобы не запнуться за травяную кочку, поэтому дорога через луг заняла всего пару минут. Совсем скоро между деревьев замаячил зеленоватый свет, а рядом мелькнула быстрая тень. Юля вздрогнула и испуганно замерла, но тут же обрадованно выдохнула и потрепала волка по голове. С его появлением стало гораздо спокойнее, и девушка уверенно заторопилась на опушку.
Сегодня все было как во сне: полуголые деревья, мягкий ковер из свежеопавших пружинящих листьев, влажных после дождя, и темнота, заставляющая камень светиться особенно ярко. Осторожно поднявшись на возвышение, Юля немного постояла, прижав ладонь к гладкой поверхности, собираясь с духом. В какой-то миг она резко отстранилась, вытащила из кармана нож и, сдвинувшись чуть вправо, прошептала:
— Ну что, Веня, попробуем поднять второй камень?
Волк тихонько заскулил и попятился назад, а Юля приложила холодное острие к ладони, вдохнула поглубже и, закусив губу, с усилием провела. Алая струйка крови потекла на крохотные листья растения. Они тут же принялись сворачиваться и темнеть, будто их сжигало невидимое пламя, прочные стебли лопались, разбрызгивая сок с едва уловимым ароматом горечи, скручивались и обнажили небольшой участок земли.
Спустившись с возвышения, Юля встала лицом к камню и крепко сжала порезанную ладонь. Острая боль позволила сконцентрироваться на собственных ощущениях, обострив их до предела. Ей казалось, что она слышит дыхание волка, стук падающих с веток капель влаги, легкий шорох крохотных листочков, колеблющихся на макушках деревьев. Слова потекли сами, словно воды весеннего ручья, которому удалось нащупать удобную ложбинку среди сугробов, и он уверенно набирал силу и скорость течения. Они лились слово за словом, начавшись с нескольких простеньких фраз, постепенно перешедших в длинный монотонный текст со сложными оборотами и мелодичной фонетикой. Древний певучий язык с придыханием, подобным ветру, с шипением, заимствованным у царства змей, со звонкими отрывистыми нотками, схожими с чириканьем птиц, — он словно был рожден самой природой и мог безоговорочно управлять ей.
Земля на открывшемся пятачке начала рассыпаться, открывая путь появляющемуся из ее недр камню, он поднимался и поднимался, пока не достиг в высоту своего собрата, и его не окутало такое же зеленоватое свечение. Теперь перед девушкой возвышались самые настоящие врата. Наконец Юля замолчала и слегка пошатнулась, почувствовав сильнейшую усталость, ей пришлось опуститься на колени прямо на охапку влажных листьев. Волк ткнулся холодным мокрым носом ей в шею, словно успокаивая и поддерживая.
Некоторое время они сидели рядом, и девушка с восхищением разглядывала монументальное сооружение. Каким образом являются на свет эти камни? Действительно ли они созданы руками древнего народа? И если да, то какими же знаниями обладали древние?
Первым не выдержал волк, он встал и принялся мордой подталкивать девушку в сторону камней.
— Ты прав, Веня, нельзя на этом останавливаться.
Порез на ладони пригодился снова: требовалось несколько капель крови, чтобы камни запомнили ее. Приподнявшись на носочки, Юля дотронулась ранкой до верхней части желобка одного камня, потом другого. В тот же миг легкая туманная дымка пробежалась по желобку сверху вниз до самого основания, и камни засветились гораздо ярче. Они мерцали, и это мерцание повторяло частоту Юлиного пульса.
Приложив обе ладони к камням, девушка закрыла глаза и принялась шептать тот самый текст, найденный в серой папке, ту самую манату, которая должна была открыть переход. Перед внутренним взором переплетались цветные линии, они извивались и скручивались, но ей нужна всего лишь одна: бордовая. Именно ее Юля принялась вытягивать из клубка, пока та не натянулась до звенящего состояния упругости. Она открыла глаза — между камнями колыхалось зыбкое полупрозрачное серебристое полотно, легкое и невесомое, похожее на собранное из тысяч крохотных кусочков зеркало.
Волк снова ткнулся в девушку носом, потом отошел чуть в сторону, сосредоточенно замер ненадолго и, оттолкнувшись лапами, резко взмыл вверх. Он тут же исчез, словно растворившись в воздухе, а Юля молча ждала. Неожиданно волчья голова показалась прямо из центра переливающегося покрывала, затем появилась одна лапа, за ней другая. Волк выскочил из перехода, пробежал вокруг девушки и снова исчез между камнями. Он настойчиво звал следовать за ним.
Страх неизвестности пригвоздил Юлю к месту, но одновременно с ним ее переполняло возбуждение и восторг, которые тянули шагнуть следом. Тогда она собралась с духом и, подойдя ближе, провела ладонью по блестящему полотну. Оно словно с силой втягивало в себя, по кончикам пальцев разливалось приятное тепло, наполняя все тело, и Юля, наконец, решилась сделать шаг. Голова закружилась, дыхание перехватило, будто она попала в безвоздушное пространство, но, не успев как следует испугаться, девушка почувствовала под ногами твердую опору.
Юля по-прежнему стояла у камней, только с обратной стороны, словно попросту шагнула в проход между ними. Вот только, оглядевшись, она увидела совершенно другой лес, такой странный и такой знакомый, благодаря снам. От возвышения, опутанного все тем же растением с крохотными листочками, убегала вперед тропинка, а по сторонам от нее росли деревья, те самые, с лихо-закрученными и замысловато-изогнутыми стволами, будто замершими в невообразимом танце. Их листья серебрились и переливались рубиновым блеском в розоватом лунном свете.
Девушка уверенно зашагала вперед, волк бежал рядом и довольно помахивал хвостом. Вскоре тропинка вильнула в сторону, и Юля вышла к дому с огромной верандой. Пока она поднималась по ступенькам, волк уже вовсю скребся в дверь, и вскоре в окнах первого этажа вспыхнул свет, а на веранду вышла женщина. На мгновение она потеряла дар речи и застыла в немом оцепенении, прижав ладонь ко рту, по ее щекам покатились крупные шарики слез. Прошло несколько волнительных мгновений, прежде чем она проговорила, протягивая руки к девушке:
— Юля! Юленька! Наконец-то! Я знала, что когда-нибудь это обязательно случится!
— Бабушка…, — тихо и неуверенно прошептала Юля.
Они долго стояли обнявшись, обеих переполняли эмоции, с которыми оказалось не так легко справиться. Волк лежал на дощатом полу веранды и тихонько скулил, наверно и он понимал: сколько всего было сделано и пережито ради этой встречи.