Юлю неожиданно накрыло чувством вины перед бабушкой, как она обижалась на нее, но ведь не так уж плохо прошло ее детство. Пусть и с приемной мамой, но она всегда была одета и сыта и знала, что есть родной дом, в котором ее ждут и стены которого защищают от опасностей. А мальчишки испытали на себе всю жестокость этого мира, и произошло это в самом лучшем периоде жизни: в детстве.
— Юлия Анатольевна, ну ведь не мог Лёша н… малышню бросить и хозяйство все, правда?
Юля замотала головой, уловив во фразе не законченное «нас».
— Нет, Сева, — уверенно ответила она. — Я тоже в это не верю. Он просто не захотел помогать Афанасьичу, и лесничему это не понравилось.
Сева вдруг вскочил.
— Слушайте, да давайте мы его с ребятами повяжем, — он звонко стукнул кулаком по ладони. — Ну что мы с ним, не справимся что ли?
Юля быстро приложила палец к губам и бросила взгляд на дверь.
— Нет, вот этого делать не нужно. Так мы, возможно, только навредим Алексею. Давай будем разузнавать осторожно и очень аккуратно. Договорились?
Сева кивнул и пошел к выходу, но у самой двери обернулся и с грустной улыбкой добавил:
— Я честно вам скажу, я уже тоже не верю, что переход заработает. Все эти истории о других мирах кажутся сказкой из детских книжек. По-моему, нам и тут неплохо. Вот только жить бы как раньше: без ругани, без ссор, без подозрений. Как большая и дружная семья.
И, попрощавшись, Сева ушел.
Глава 10. Максим возвращается домой
Юля пальцами сжала виски, пытаясь ухватиться за какую-то мысль, которая не давала ей покоя. И вдруг ее осенило, а сердце учащенно забилось — ведь у Жени зеленые глаза, а значит есть какие-то способности. Когда она пыталась проникнуть в сознание черного зверя, ее кто-то нахально вытолкал оттуда. И если это был именно Женя, тогда получается, что он знает древний язык и может управлять лохматым. Значит по его приказу он нападает? И пока все в страхе обсуждают невиданную агрессивность зверя, они с Афанасьичем спокойно делают то, что им нужно. А что им нужно? Заниматься контрабандой? А если Женя знает древний язык, может ли он открыть переход и шагнуть в любое из пространств? А вдруг он попадет в Бордовый мир и тогда окажется, что жизнь бабушки в опасности. Но если он до сих пор этого не сделал, то, возможно, каких-то знаний ему не хватает. Каких?
Не сразу Юля поняла, что кто-то упорно зовет ее. Когда она отвлеклась от собственных мыслей, то увидела четверых ребят. Они сидели за партами и с тревогой смотрели на нее.
— Все в порядке, — улыбнулась она и начала урок.
Как только прозвенел звонок, Юля мигом умчалась домой. В глубине души она очень переживала, что Максим столько времени просидел в крохотной каморке. Мальчик очень обрадовался ее возвращению и с гордостью показал голубую папку, куда он аккуратно вставил записи Ивана Михайловича.
— Ты — молодец, навёл порядок, — похвалила она Максима.
— Я ее заберу с собой, и еще вот эти книги, — ответил он, указывая на две толстенные энциклопедии про мегалитические комплексы. — В них картинки красивые, мне всегда нравилось их листать. Ну и машинки заберу.
— Хорошо, Максим. — Юля присела на краешек дивана. — Но нам с тобой надо быть сегодня предельно осторожными. Про Алексея никаких новостей нет, я даже не знаю с чего можно начать его поиски.
Максим уселся поудобнее, потер лоб и зажмурился. Он будто сосредоточенно о чем-то задумался: от напряжения жилка у него на шее заметно пульсировала, а дыхание сделалось редким и глубоким. Юля боялась шелохнуться, чувствуя, что мальчик пытается прислушаться к тому, чего обычный человек никогда не сможет уловить с помощью органов слуха.
— Дяде Ване очень плохо, вроде бы и не больно, но как будто кругом огонь горит, — медленно произнес он.
— Все правильно, у него сильный жар, — кивнула Юля.
— А дядя Леша, — Максим теребил нижнюю губу, и девушка вся напряглась в ожидании, — я не понимаю, что с ним. Я его чувствую очень-очень слабо и вокруг него будто пустота. И темнота.
Вдруг Максим резко вздрогнул и схватил Юлю за руку.
— Еще кто-то есть. Я все время думал, что чувствую зверя, но это не он. Вокруг этого человека все какое-то черное, злое, прям потрогать можно эту темноту. А еще он… что ли боится.
— Боится? — удивилась Юля.
— Ага, — кивнул Максим и потряс головой, будто стряхивая наваждение. — Но вы сильнее их, Юлия Анатольевна, честное слово. Я вас лучше всего, ну как бы, вижу.
Она улыбнулась и прижала мальчика к себе.
— Ох, Максимка, как же мне хочется в это верить. Пока ты единственный человек, который назвал меня смелой. Потому что всю жизнь я была жуткой трусихой. Мне и сейчас немножко страшно, вот только бояться некогда, столько всего происходит.
— Ну вот прямо сейчас же вы никого не боитесь, — улыбнулся Максим.
Юля рассмеялась и пошла готовить обед. Пока на плите закипал бульон, она смотрела в окно. Бурьян в огороде поник и теперь хорошо виднелась черная покосившаяся дверь сарая. Береза легонько шевелила длинными ветвями, желтые листочки тихонько трепетали и изредка слетали вниз, чтобы протанцевать в воздухе последний вальс уходящего лета.
Вот здесь, на пятачке у дома, сидел в тот злополучный вечер черный зверь. А ведь он бегает по всему лесу, вдруг ему известно где Лёша. Юля отложила в сторону ложку с прихваткой и оперлась руками о подоконник.
— Ко ахо э коэ…, — тихо сорвалось с ее губ раз, другой, третий.
Ничего. Будто зверь исчез. А вдруг Женя или Афанасьич застрелили его? Юля закрыла глаза и прошептала заветную фразу снова. Перед глазами на миг качнулось расплывчатое изображение толстого ствола, игла боли пронзила челюсть. И жажда, жгучая жажда. Но тут же все пропало. Не стоит отчаиваться, она обязательно попробует отыскать зверя позже.
Когда за окном начали сгущаться сумерки, Максим заметно занервничал. Он давным-давно сложил в походный рюкзак, который нашел в шкафу, книги и машинки, сунул диск с мультиками, два шоколадных батончика, и на этом сборы закончились. Других вещей у него не было: одежда и игрушки остались в доме бабки Авдотьи. Теперь он бесцельно бродил по комнате, изредка бросая косые взгляды на улицу. Потом пришел на кухню, уселся поближе к окну и принялся буквально гипнотизировать пространство, словно призывая ночь опуститься поскорее.
Через час стемнело. Юля решила идти налегке, она сунула в один карман куртки фонарик, в другой затолкала парализатор. Потом сняла с полки небольшую бутылку и налила воды: вдруг удастся встретить или позвать зверя, тогда появится возможность хоть чуточку облегчить его страдания. Возможно, ему тяжело лакать языком, тогда получится напоить его хотя бы из бутылки.
Наконец они погасили свет и тихонько выскользнули в кухонное окно.
— Слушай, почему в этом доме нет второго выхода, вроде так принято в деревне? — спросила Юля у мальчика.
— Этого я не знаю, только отец вообще всё всегда держал запертым: и дверь, и окна. Как будто с самого начала чувствовал, что случится что-то плохое. Может, во снах видел…
Самым волнительным оказалось дойти кромкой леса до нужного участка. Всю дорогу Юля оглядывалась, ожидая, что сейчас кто-то появится или окликнет их. Но им удалось добраться без приключений — впереди уже маячила знакомая лохматая фигура.
— Венечка, — обрадованно прошептал Максим и, опустившись на колени, обнял волка за шею. — Наконец-то я тебя увидел как следует.