А ночью пришла запоздалая осенняя гроза, Наталия стояла у окна и тревожно вглядывалась в ночную мглу, где вспышка за вспышкой озаряли небо бледно-розовые молнии, разрезая небосвод, и на мгновение освещая замершие в напряженном ожидании голые тонкие ветви скрученных деревьев. Неожиданно вслед за очередным ярким всполохом залпом пушечных выстрелов раскатился гром. Он начал свою барабанную дробь где-то далеко за лесом, постепенно с нарастающим гулом приблизился к дому, и только спустя пару минут приглушенно замолк вдали, будто у самого городка.
Юля, завернувшись в плед, тихонько покачивалась в кресле-качалке и вспоминала, как именно в такую грозовую ночь к ней пришел первый сон о камнях. Как же давно, и как далеко это было, интересно, можно ли высчитать расстояние до ее городской квартирки хоть в каких-нибудь известных единицах измерения.
Наталия села в соседнее кресло, и также завернувшись в плед, сердито прошептала:
— Не люблю грозы, здесь они какие-то особенно тревожные. Небо может вот так полыхать всю ночь и грохотать жутко, и не принести ни капли дождя, ни чуточки свежести.
— А я люблю грозу, есть в этой тревожности какая-то надежда на перемены, — с улыбкой отозвалась Юля и в который уже раз потянулась за шкатулкой с фотографиями.
Раяна, видимо, специально отобрала самые радостные моменты из жизни Алексея. Вот он в новом доме, удивленный и восторженный, вот на пороге школы, только не с букетом цветов, а с крохотной моделью кораблика и сзади надпись «Алёша отправляет в плавание свой кораблик знаний». Дальше фото с друзьями, с Ваней, с Григорием и группой детишек, и радостное фото с золотистым дипломом в длинной зеленой мантии. Юля закрыла глаза и, мерно покачиваясь под грохот громовых раскатов, принялась вспоминать свои радостные моменты из детства. И у нее они, конечно же, были, в детском возрасте они есть всегда…
…Лес расступился и яркий свет огромной полной луны залил пространство, укрытое снегом. Взору открылась ужасающая картина — деревни не было, жалкие развороченные остовы с торчащими печными трубами, покрытыми черным нагаром — пожар не оставляет после себя других цветов и оттенков. Она осторожно ступала по нехоженному снегу среди развалин, ощущая жуткий страх и леденящий холод. Ее охватила паника: раз нет жилищ, значит и людей нет, никого, ни единой живой души. Остановившись возле поворота к озеру, она несколько раз огляделась по сторонам, вот там раньше возвышалась школа, а здесь, прямо на углу, стоял дом Алексея, а вон там, чуть правее, играли в песочнице дети у дома Ивана.
И над всем этим повисла зловещая тишина: ни крика ночной птицы, ни порыва холодного ветра, только ледяной воздух, который, казалось, замораживал легкие при каждом вдохе. Куда идти, кого искать? Сердце громко стучало в груди, хотелось крикнуть, позвать, хоть как-то нарушить и разорвать эту давящую тишину, но так страшно было ничего не услышать в ответ.
…Непреодолимо тянуло к озеру, что-то ждало ее там, что-то тягостное, зловещее, но она обязательно должна это увидеть. И она кинулась со всех ног, вперед, за деревья, за поворот и неожиданно быстро выскочила на берег. Все пространство вокруг искрилось и сверкало, укрытые пушистыми шапками снега, деревья замерли до следующей весны в ожидании возрождения жизни. Поверхность озера затянуло прозрачным льдом, он еще ненадежен, но ноги сами несли вперед к противоположному берегу, где под торчащими останками засохшего камыша, виднелась темная неподвижная груда. С чувством разрывающего душу ужаса, все ближе и ближе подходила она, ощущая, как ноги становятся ватными. Каждый шаг давался с невероятным трудом.
Вот она совсем рядом, прямо у ног лежит ружье, которое сжимает посиневшими заледенелыми пальцами…кто? Алексей? Женя? Григорий? Лицо менялось, будто какой-то шутник прокручивал жуткий калейдоскоп, и она никак не могла понять, разобрать — кто же перед ней. Отчаянный крик сорвался с губ, но она его не услышала, голос словно утонул в вязком безвоздушном пространстве. Неожиданно, глаза лежащего открылись, и холодный безжизненный изумрудно-зеленый взгляд устремился в темное ночное небо…
Юля до боли в ладонях вцепилась в подлокотники и с тревогой оглядывалась по сторонам. Фотографии разлетелись по полу и с каждой на нее смотрел и улыбался счастливый Алексей. Прямо над собой она видела испуганное лицо Наталии, та трясла ее за плечо и что-то спрашивала, но Юля никак не могла сосредоточиться на ее голосе. Он гремел где-то вдали, словно отголосок раскатов за окном. Яркие вспышки высвечивали в темной комнате каждую деталь. Юля слышала собственное шумное дыхание, яростный стук сердца и понимала, что медлить нельзя, промедление подобно смерти, оно и принесет смерть. Быстро поднявшись, она бегом бросилась в свою комнату, схватила рюкзак, бросила в него фонарик, парализатор и старенький телефон — там он мог еще пригодиться, — и также быстро спустилась обратно, натягивая на ходу теплую куртку и вытаскивая из кармана голубой камешек-кристалл.
— Юлечка, ты уверена? — дрожащим голосом спросила Наталия.
Она лишь молча кивнула в ответ и крепко прижалась на мгновение.
Твердой уверенной походкой шла Юля к камням, которые в грозовую ночь приобрели необычайное голубоватое свечение. А может это тоже знак? Чем ближе она подходила, тем интенсивнее мерцали мегалиты, подхватив частоту ее пульса. В одной руке Юля крепко сжала подарок Максима, другой ладонью прижалась к камню и сосредоточилась на образе Алексея в тот момент, когда нашла его связанным в лесу, стараясь довести чувство тревоги за него до предела. Наконец, она крепко зажмурилась и тут же перед внутренним взором закрутился цветной клубок. Оранжевая, бордовая, зеленая, алая, желтая и фиолетовая нити сплетались и расплетались не переставая. Но Юля упорно искала голубую, сейчас как никогда она была уверена, что эта нить есть среди остальных. И в тот же миг мелькнул ее крохотный кончик. Но девушке этого было вполне достаточно, мысленно ухватившись за него она принялась тянуть из всех сил, пока не ощутила звенящее состояние натянутой струны.
Вдруг на этой нити серебряным цветом запульсировала точка-звездочка, яркая, притягивающая, зовущая, и Юля рванула к ней.
Открытые участки кожи обожгло морозным холодом, кислорода не хватало, безвоздушное пространство приняло ее и Юле показалось, что она с огромной скоростью падает в бездну. Не открывая глаз, боясь потерять из вида нить, она, задыхаясь, летела в бесконечную пропасть. Уже на границе отчаянно убегающего сознания, девушка неожиданно поняла, что под ногами твердая почва и споткнувшись, упала на колени, уперевшись ладонями в мягкую пожухлую траву. Оглядевшись, она радостно вскрикнула, потому что получилось, у нее все получилось! Ее взору предстал знакомый лес, и вправду, укрытый местами снежными наносами. Только было невероятно тихо.
Оглянувшись на мегалиты, Юля ахнула. Поднятый ею на поверхность камень стоял на месте, а другой по диагонали сверху вниз пересекала черная трещина, верхушка сместилась вбок и погасла, лишь основание едва заметно светилось бледно-зеленым светом. Возможно, постигни подобная участь оба камня, и у нее ничего бы не вышло.
Юля поднялась на ноги, за пределами опушки расползлась черная мгла. Как бы страшно не было, но именно ради этого она решилась на отчаянный прыжок. Она осторожно ступала по заиндевевшим листьям, стараясь обходить пятачки снега, чтобы не оставлять следов. Голые деревья застыли, охваченные первыми заморозками, небо закрывали облака, зато дышалось невероятно легко и свободно. Путь до деревни, который занимал не больше пятнадцати минут, растянулся, казалось, на целый час. Наконец, появилась кромка леса, девушка остановилась и попыталась хоть что-то разглядеть в темноте. Перед глазами стояла картинка пожарища из сна, и она никак не могла поверить, что на самом деле может быть по-другому.