Вдруг в комнате послышался шорох, Юля отложила книгу и встала у окна, пытаясь унять дрожь от волнения. Секунды растянулись в часы, пока Алексей преодолевал это небольшое расстояние до кухни. Наконец он появился в дверном проеме и замер, испуганно глядя на девушку, потом потер лицо ладонями и снова с недоверием посмотрел. И дрожащим от волнения голосом, спросил:
— Это же не видение? Или я схожу с ума? Как ты сюда попала? Подожди… Ты хочешь сказать, это ты стояла в дверях, а не Женька?..
Юля, глупо улыбаясь, молча кивнула головой. Столько всего хотелось сказать, но слова, они замерли, растворились, исчезли без следа, а ноги будто вросли в пол и не желали сдвинуться с места. Алексей сделал неуверенный шаг вперед, потом еще, и ей наконец удалось сбросить оцепенение. Шагнув навстречу, она прижалась к нему. Обнявшись, они просто стояли молча, собираясь с мыслями, с чувствами, с эмоциями, их сердца усиленно бились в такт, словно стараясь заглушить все остальные ничего не значащие звуки.
— Я… я не могу в это поверить, — прошептал наконец Алексей. — Камень же треснул, черт возьми, как? Юлька, родная, тут столько всего случилось. Я мысленно попрощался с вами, навсегда. Если бы не Авдотья и Алёна, я бы… Мне не хотелось жить без ребят, одному, без… без тебя. Юль, я не хочу, чтобы ты снова исчезла, я… я люблю тебя.
Она отстранилась и, глядя ему в глаза, тихо прошептала:
— Я тоже люблю тебя. И обещаю, что исчезать больше не буду. Теперь мы точно уйдем вместе.
Он прижал ее к себе снова, не желая отпускать, и они замерли, слушая как недовольно подпрыгивает и грохочет крышка кипящего чайника, до которого сейчас никому не было дела.
В этот раз сотовый, наконец, пригодился. Алёна оставила Алексею адрес, по которому он мог отыскать ее, если бы решил перебраться в городок. На том же листочке она написала и номер телефона. Через два дня ее вместе с Марией и Светланой привез Виктор. Следом за ними приехала Вера, осунувшаяся, полностью закутанная в черное, в неизменных затемненных очках.
Первым желанием Веры было увезти сына домой, чтобы свое последнее пристанище он обрел ближе к дому. Но отчего-то она прислушалась к словам Авдотьи, и решила оставить его здесь, на крохотном кладбище под многолетними развесистыми березами, где возвышались всего три надгробия — Ивана Михайловича, Люды с младенцем и Григория.
Глядя на них, Юля печально вздохнула. Все же идея с цветочным лугом в Зеленом мире самая верная, она позволяет полностью отпустить ушедшего, и с помощью его праха дать новую жизнь. Пусть растениям, но зато нет этих печальных искусственных цветов, гранитных памятников, фотографий, вечно напоминающих о том, сколько бы еще сумел в своей жизни человек, задержись он в этом мире подольше. Лучше всего хранить образы в памяти, самые лучшие, самые добрые, самые светлые.
Неожиданно к девушке повернулась с перекошенным от ненависти лицом Вера:
— Не знаю, как ты теперь жить будешь. Столько бед натворила, сидела бы себе в городе и не рушила судьбы чужих людей. Одного до смерти довела, второго до тюрьмы, третью до сумасшедшего дома.
— Будет тебе, Вера, — тут же откликнулась стоявшая рядом Алёна. — Ведь это ты утаила способности сына, и на сторону Андрея перешла. Примкни Женя к остальным мальчишкам, он бы сейчас жив был, а может в свое время и с отцом бы сблизился, еще раньше помог бы ему открыть переход и увести мальчишек. А Аня и вовсе сама виновата, нечего было в полиции кричать, что у нее девятерых детей украли, по документам-то у нее ни одного нет.
— Это шпана была уличная, а не ребята, — зло бросила Вера. — Я думала, может из них и правда люди выйдут, но чего я хотела от горстки оборвышей. Накинулись на Женьку, будто он прокаженный, чуть глаза не выцарапали.
Алексей усмехнулся.
— А что он сделал, чтобы сойтись с ребятами? Он считал, что раз он старше, значит сильнее. Именно поэтому решил попросту натравить на них зверя. Ты уж прости меня Вера, но если и была в Женьке хоть капля человечности, хранил он очень глубоко, не предъявляя окружающим ни на секунду. Хотя, вру, с Андреем он сдружился крепко.
— Да Андрей ему как отец был!.. — Вырвалось у нее.
— И где теперь этот отец? Сидеть ему за махинации долгие годы, вы бы и Женьке такую судьбу хотели? — усмехнулась Юля.
Она ничего не ответила, за темными очками даже выражения глаз было не разобрать, потом молча села за руль и уехала.
— Грустно, что так все закончилось, — вздохнула Алёна. — Но за вас, ребята, я очень-очень рада. Правда. Теперь у вас все точно будет хорошо…
В деревне Юле с Алексеем пришлось провести практически целый месяц, теперь девушка не торопилась вызвать состояние обостренных чувств, знала — наступит время, и оно обязательно придет. Так и вышло.
В тот тихий ноябрьский вечер падал снег, громадные тяжелые хлопья падали на землю, укрывая зимним одеялом. На столе тихонько колебался крохотный огонек свечи: с тех пор как не стало генераторов, света в деревне не было. Веня лежал на диване, свернувшись калачиком. Видимо, так любили спать абсолютно все та́хи. У двери давно уже стоял рюкзак с собранными вещами, и Авдотью Михайловну они предупредили, что уйдут, скорее всего, внезапно и вряд ли смогут зайти попрощаться. Для нее была приготовлена записка, которую они собирались воткнуть в дверь.
Неожиданно под самыми окнами протяжно завыл пу́ри, Веня поднял голову, но не зарычал, как обычно, а слез с дивана и подошел к двери. Юля спускалась с лестницы, когда пространство резко надвинулось на нее, сделав каждую деталь чрезмерно четкой. Она снова слышала дыхание волка и потрескивание свечи.
— Лёша, мы должны уйти сию же секунду, — тихо проговорила она.
Он молча кивнул, окинул взглядом дом, снял верхнюю одежду и протянул куртку Юле. Задув свечу и провернув ключ в замке, они вложили его в записку и сунули в щель.
В этот раз Юле показалось, что шли они не больше десяти минут. Впереди, почти рядом, бежали два зверя, два представителя совершенно разных пространств, тоже волей судьбы застрявшие в Голубом мире. Первым исчез Веня, он прочертил головой невидимый круг и ускакал, не дожидаясь остальных.
— Обними меня и не отпускай, что бы не случилось, — проговорила Юля, поднявшись на пригорок.
Прижавшись обеими ладонями к уцелевшему камню, она мысленно вытянула из клубка бордовую нить. Дернула и натянула до предела. Сосредоточившись на образе Наталии, Юля стала искать серебристую точку. И когда она зажглась, Юля шагнула в пустоту, сжав как можно крепче руки Алексея.
В этот раз падение закончилось гораздо быстрее, но оба, не удержавшись на ногах, повалились на мягкую подстилку из вьюнка. Следом в переход черной молнией прошмыгнул пури, он словно вырвался из многолетней клетки на свободу и умчался в заросли ко́ру, даже не оглянувшись.
Когда они подошли к веранде, около двери крутились сразу два та́хи.
— Теперь одного зовут Веня, а другого Максим нарек Сёмой, — засмеялась Юля.
Дверь тут же открылась и на веранду шагнула Наталия, она довольно улыбалась, словно знала, что они появятся именно сегодня.
— Лёшенька, как я рада тебя видеть, — протянула она навстречу руки.
— Я тоже очень рад, Наталия Викторовна, — ответил Алексей, позволяя женщине заключить себя в объятия.
— А у меня тут для вас небольшой сюрприз, — чуть виновато проговорила Наталия.
Оказалось, что в доме на диване мерно посапывают Аркаша и Стасик.
— Вот, их привел обратно Инар. Они там такую истерику закатили, когда узнали, что Илюшка с Кириллом в интернате жить не будут, а Зине сейчас не до такой ватаги.
Алексей осторожно опустился на корточки у дивана и погладил мальчишек по коротким ежикам волос. Аркашка мигом проснулся и замер с широко распахнутыми глазами. Потом толкнул Стасика в плечо и что есть мочи закричал:
— Я же говорил, я же всегда знал, что папка вернется!