1 октября немцы сгруппировали все свои силы и стали отходить на север в сторону Рима. А уже вечером того же дня англо-американская Пятая армия маршировала по улицам "освобожденного" ею города, хотя настоящими его освободителями были сами жители. Впервые после приезда в Неаполь девочке разрешили выйти на улицу и посмотреть на парады и фестивали.
Американские солдаты, ехавшие по улицам на грузовиках и джипах, бросали в толпу конфеты и разные продукты. Софии удалось схватить плитку шоколада и небольшую банку концентрированного кофе. Дома изголодавшиеся родственники быстро и жадно съели шоколад, но никто не мог понять, что делать с коричневым порошком в банке. Он пах, как кофе, однако Виллани знали, что для его приготовления необходимы зерна. В конце концов бабушка Луиза догадалась налить в порошок горячей воды. Конечно, полученный напиток вряд ли отвечал стандартам экспрессо, но все давно отвыкли от настоящего кофе, так что жаловаться на вкус никто не стал.
Ко времени отступления немцев более полумиллиона жителей Неаполя были бездомными, не имели работы и страдали от голода. Из-за недостатка хорошей воды и плохих санитарных условий в городе началась эпидемия тифа, люди страдали от чесотки, вшей и блох. Вскоре такой же распространенной заразой стали и венерические болезни, так как союзники не препятствовали возникновению борделей и закрывали глаза на уличную проституцию.
Для итальянцев, живущих теперь под управлением AMGOT (военного правительства союзников по антигитлеровской коалиции на оккупированной территории), война и закончилась и не закончилась. Северная Италия, в том числе и Рим, все еще была занята немцами, которые на тот момент контролировали и большую часть Европы. Союзники всячески демонстрировали свою силу, тем не менее полной уверенности в их скорой победе ни у кого не было. Хотя жителей освобожденной южной части Италии не арестовывали за любые провинности, однако все вынуждены были подчиниться правилам, установленным военными властями, выполнять их распоряжения.
Виллани находились в Неаполе около пяти месяцев. После ухода из города немцев оба брата Ромильды выбрались из своего убежища и присоединились к остальным родственникам. Теперь терпение хозяев квартиры, которые и так были на взводе, испытывали шестеро взрослых и двое детей. Как долго могла сохраняться такая неопределенная ситуация, никто не знал, однако бабушка Луиза не хотела уезжать до тех пор, пока положение в целом не стабилизируется и пока они не удостоверятся, что их дом в Поццуоли сохранился и им есть куда вернуться.
В Неаполе царил полнейший хаос. Порой на улицах раздавались мощнейшие взрывы и рушились целые дома — это срабатывали взрывные устройства, оставленные немцами перед уходом из города. И каждый раз гибли или становились инвалидами сотни людей. Многим беженцам приходилось устраиваться на ночлег на улице. Да и те, у которых была крыша над головой, боялись лишний раз заходить в свои жилища, так как по городу распространился слух, что немцы заложили в домах пять тысяч взрывных устройств, которые должны сработать, как только починят одну из разрушенных электростанций, подававших электричество в город, и восстановят кабели. К счастью, слух оказался ложным.
Неожиданно из квартиры пришлось уезжать, причем не только семейству Виллани, но и самим хозяевам: оккупационные войска потребовали освободить дом для размещения в нем офицеров. И прежде чем Маттиа попыталась обсудить вариант о переселении теперь уже к Виллани в Поццуоли, те рано утром выскользнули из квартиры и направились прямо в оставленный город. Общественный транспорт из-за разбитых дорог и разбомбленных вагонов не ходил, поэтому весь путь до дома, а это больше двадцати километров, пришлось пройти пешком.
"Дорога на Поццуоли была забита возвращающимися жителями, и каждый тащил на себе какой-то скарб или вез на колясках и других приспособлениях на колесах, — вспоминала впоследствии Софи. — Сама дорога была в ужасном состоянии, постоянно встречались воронки от разорвавшихся бомб. Люди часто натыкались друг на друга, коляски ломались и блокировали проходы, то и дело кто-нибудь проваливался в воронку, кругом раздавались ругань взрослых и плач детей, нередко происходили и кулачные стычки, порой, правда, слышались и радостные голоса встретившихся родственников или знакомых; по сторонам дороги сидели, отдыхая, изнеможенные люди. Но, несмотря на все, я была в приподнятом настроении — ведь мы возвращались домой".