После завершения съемок "Куколки" чета Понти вернулась в Париж. Столица Франции стала основным местом их жительства на ближайшие годы. Чиппи записали в двуязычную школу, и ему там настолько нравилось, что родители решили оставить его в ней. "Это очень хорошая школа, ученики и учителя общаются на английском и французском, — говорила Софи. — Я хочу, чтобы оба моих ребенка владели не только родным языком. В Италии школы ужасны. Достаточно познакомиться с моими племянницами: им потребуется брать частные уроки английского языка, чтобы хотя бы научиться прочитать меню в ресторане. Сейчас Чиппи говорит по-английски лучше, чем я. Он также говорит по-французски как парижанин и немножко по-итальянски и по-немецки".
В Париже, как и в Италии, Софи предпочитала оставаться дома с детьми. "Может быть, я слишком их опекаю, — сказала она однажды. — Однако мне все время так хотелось иметь детей, а они растут очень быстро. Сейчас они принадлежат школе, затем будут принадлежать женам и своей работе. Я хочу участвовать в их жизни возможно дольше. Когда мне приходится на время покидать их, я чувствую себя так, словно лишилась руки или ноги".
Однако бывали моменты, когда Софи, пользуясь преимуществами богатой культурной жизни Парижа, любила отправиться в театр, на балет, оперу или концерт. Поскольку Понти не разделял подобных интересов жены, ее обычно сопровождал Жан Барте, любимый дизайнер шляп и давний личный друг.
Сплетники пытались связать имя Софи с длинноволосым поп-звездой Сержем Лама. Это началось после того, как она появилась несколько раз на его представлениях в театре "Олимпия", а затем они вместе отправлялись бродить по ночным клубам Парижа. Лама был на девять лет моложе Софи. Он писал стихи ко всем своим песням и считался лучшим шансонье Франции после Шарля Азнавура и Жильбера Беко.
Когда Софи попросили прокомментировать ее отношения с Лама, она шаловливо ответила: "Мне нравятся его песни, а ему — мои фильмы", — и этим ограничилась.
С тех пор как чета Понти поселилась в Париже, их имена чуть не каждый день упоминались во французских газетах, возможно, и потому, что они жили прямо через улицу от роскошного отеля "Георг V", где обычно останавливаются звезды и все время толкаются репортеры и фотографы, поджидая знаменитостей. Так, много слухов ходило о посещениях апартаментов Понти симпатичным киноактером Умберто Орсини, чаще в отсутствие мужа Софи.
В раздражении Софи вообще перестала давать интервью, объяснив одному из журналистов причину: "Если я куда-то выхожу с другим, а не с Карло, тут же сообщают, что я его обманываю. Если остаюсь дома с мужем и детьми — значит, стараюсь сохранить наш брак. Если иду к гинекологу, обязательно напишут, что я снова беременна. Стоит Карло пригласить какую-то актрису для одного из своих фильмов, появляется статья, что я рыдаю по ночам, потому что он за моей спиной якобы крутит очередной роман".
13 ноября 1974 года в американском госпитале в Париже в возрасте семидесяти трех лет от рака легких умер Витторио Де Сика. Понти, который в это время находился в Риме, сообщил новость Софи по телефону.
"Поначалу у меня не было никакой реакции, совершенно никакой, — вспоминала она. — Я не могла говорить, ничего не чувствовала, мой ум как будто оцепенел. На самом деле известие подействовало на меня сильнее, чем можно было выразить внешними чувствами. Разум отказывался воспринять, что Де Сика — Витторио Де Сика — мертв. Я не плакала. Не было желания выразить сожаление. Я просто отправилась в мою спальню и закрыла дверь. Села на стул у окна, и смотрела через парижские крыши на белые блестящие башни собора Сакре-Кёр. Затем в мозгу, словно кадры фильма, промелькнули все эпизоды наших отношений с первого момента знакомства. И тут появились слезы, а потом я разразилась рыданиями, вспомнив все наши приключения, совместные съемки. Мне на память пришла строчка из какого-то произведения, которое я однажды читала: "Как годы улетают прочь и как мало человек забывает!"
На следующий день Софи пошла в американский госпиталь, чтобы выразить свое глубокое уважение мастеру, однако тело Де Сика в это время готовили для отправки в Италию для похорон, и никому из посетителей не разрешили при этом присутствовать. Однако в конце концов, после нескольких телефонных звонков, кто-то сказал ей, что она может пройти.
Софи вошла в небольшую комнату, в которой единственным источником света была одна зажженная свеча, и увидела гроб. "Это было самое печальное место, в котором я когда-либо бывала, так не похожее на Де Сика, — вспоминала она. — Я положила руки на гроб, оперлась о них головой и в течение какого-то времени думала об этом человеке. Болезненное чувство утраты заполнило меня полностью. Я поняла, что человек, которого я очень любила, ушел навсегда и вместе с ним ушла частица меня самой".