Тогда она перенесла свое обожание на Тайрона Пауэра, кинофильм с которым "Кровь и песок" она посмотрела двенадцать раз.
В те годы Тайрон Пауэр, красивый, загорелый, с вежливыми манерами, был для девочки богом. "Я могла смотреть фильмы с его участием снова и снова. Приходила и на самый первый сеанс утром, и на самый последний поздно вечером, — вспоминала Софи. — Кино было для меня какой-то магией. Я не могла понять, как это на стене неожиданно оживали герои. В течение многих лет в начале сеанса я обычно оглядывалась на кинобудку с проектором, посмотреть, как из него на экран попадают люди".
Единственный кинотеатр в Поццуоли, театр Саккино, построенный давным-давно и предназначавшийся для театральных постановок и варьете-шоу, во время войны был основательно разбит, однако часть роскошных украшений в стиле барокко сохранилась, и каждый раз, посещая кинотеатр, София думала, что попадает в маленький дворец. Ходить в кино одна девочка не могла по возрасту, приходилось просить кого-нибудь из взрослых сопровождать ее. Чаще всего это была тетя Дора, которая тоже любила смотреть кино, но не более одного раза. Когда "Черный лебедь" Тайрона Пауэра шел в театре Саккино, тетя Дора составила племяннице компанию на первый просмотр, а затем Софии приходилось уговаривать кого-нибудь из взрослых, чтобы снова и снова наслаждаться любимым героем.
Поток голливудских фильмов в Италию начал ослабевать, когда появилось первое послевоенное самостоятельное национальное правительство и США постепенно теряли контроль над страной. В период с 1946 по 1948 год Италия превратилась в поле политических сражений, различные партии яростно боролись друг с другом, стараясь завоевать большинство мест в новом правительстве. Массовые демонстрации и забастовки трудящихся только подстегивали рост инфляции и уровня безработицы. В то же время Италия стала разменной пешкой в начинавшейся так называемой "холодной войне" между Советским Союзом и блоком демократических государств, возглавляемым США. В 1947 году американцы, следуя программе восстановления Европы (больше известной как план Маршалла), предоставили европейским странам помощь на общую сумму в 29 миллиардов долларов, значительная часть из которых предназначалась Италии. Однако американцы угрожали прекратить любые виды помощи, если на выборах 1948 года к власти придут коммунисты.
Между тем в сентябре 1947 года Софии исполнилось тринадцать лет. Она не только преодолела тот рубеж, который определила ей мать, опасавшаяся, что девочку ждет ранняя смерть из-за истощения в первые месяцы своего существования, но из высокого нескладного подростка превратилась в цветущую девушку. "В тринадцать лет — одно из чудес, которым одаривает нас бог, — она начала хорошеть, как распускается цветок, медленно и величаво, и превращаться в красавицу", — вспоминала ее мать.
По словам же Софи, этот процесс — от гадкого утенка к прекрасному лебедю — продолжался восемнадцать месяцев. Уже в четырнадцать с половиной лет ее женская красота проявилась в полную силу. Как бы то ни было, гадкий утенок исчез. У нее, правда, был большой нос и слишком полные губы, однако поклонники, завороженные пышной высокой грудью, не замечали ничего другого. Как говорил внучке дедушка Доменико: "Ты теперь растешь не вверх, а вперед".
Вокруг нее стали крутиться мальчишки в школе, и даже преподаватели бросали недвусмысленные взгляды. Однажды, во время занятий художественной гимнастикой, когда она была одета в шорты и подчеркивающую формы узкую маечку, молодой учитель гимнастики остановил ее после занятий, сказал, что сходит с ума от любви к ней, и предложил выйти за него замуж. "У него были светлые волосы и чудесные голубые глаза, — вспоминала Софи. — Я рассмеялась и отправила молодого человека познакомиться с моей матерью. Она же посоветовала поклоннику пойти домой и принять холодный душ".