Бедняга взялся за лоб. Температуры вроде не было. Он, конечно, читал сказку о короле Артуре и наваждениях рыцаря Ланселотта. Помнил так же историю парубка Вакулы, из сочинений Гоголя. Но это ведь были всего лишь сказки... Как же квалифицировать то, что здесь происходит?
К великому удивлению, и дикому ужасу, все оказалось на столько реальным, что протирать глаза было бесполезно. Да, это была настоящая гигантская кость... И настоящее сухое, грубое мясо. Виктор, врезав себе пощечину и блеснув искрами из глаз, еще раз огляделся - ничего не прояснилось. Все утопало в прежних сумерках, в которых барахтался еще не обреченный, но совершенно беспомощный разум. Все вокруг невероятно смердело, клокотало и клецало.
В истерике парень бросился проч. Добежав до забора, он увидел огни конечной остановки трамвая. Они хаотично мигали - как трассирующие вспышки выстрелов. Виктор на мгновение замер, это было похоже на атаку. Парень стиснул зубы и упал на колени. - «Нет, без тебя, мир для меня будет адом». Он дал себе отдышаться, затем приложил кулак к голове, словно компресс к больному месту, и поплелся обратно.
Вернувшись на место своего кошмара, он решительно настроился меньше смотреть и меньше думать, но драться до конца. - «Пусть колдуны, пусть демоны, пусть, хоть небо свалится мне на голову...»
Виктор провел пальцами по острию лопаты и поднес их к лицу. Действительно - кровь, только очень густая и вязкая. В носу вновь засвербел запах сырой меди. «Все верно и до ужаса правдоподобно... Но такого не бывает...», - процедил сквозь зубы парень и продолжил работу.
Гигантская плоть лопалась и хрустела под острым штыком инструмента, как под ножом мясорубки. Содрогание ее продолжалось, и подземный рев усиливался.
«Потряси башкой и пошевели мозгами, - злился на себя Виктор, - это все какой-то маразм и наваждение. Этого не может быть и мне это только кажется от психического напряжения, (наверно). Не приснись мне сегодня сон с подсказками в святой книге, Я бы просто над этим посмеялся и, повертев пальцем у виска, поклялся никому об этом не рассказывать. В мире и так хватает всяких ужастиков о летающих тарелках, лох-несских чудовищах и даже целых подземных городах в Антарктиде».
Парень топтался по фиолетовым, раздувающимся и тяжело пульсирующим прожилкам расковырянной плоти и вытирал об рубашку трясущиеся, забрызганные кровью руки.
Какой маразм... об этом даже не расскажешь. Что может быть дурней безумия и безумнее нелепости. Если ты видишь и точно знаешь, что такого на свете не бывает, - то ты родственник Мюнхгаузена.
«Это просто дурдом какой-то, - как нельзя, кстати, подоспело заключение психиатра. - Что бы остаться при уме, лучше на все это не обращать внимания. Настоящие сумасшедшие себя таковыми не считают, - вспомнил парень психиатрическую аксиому. - Какое счастье видеть вещи, какими они были изначально, и какими их видел сам создатель».
В этот момент парень в полной мере почувствовал ужас и отвращение таких понятий как неестественное уродство и порочное извращение. Их значение в его сознании еще никогда так ярко не выражалось.
Очнись, придурок...
Бедняга еще раз влепил себе пощечину, так, что его лицо покраснело, и даже заболела голова. Потом снова последовало острое побуждение все бросить и в ужасе бежать без оглядки. Однако София стонала в его сердце. Он даже слышал, ее крик, - она кричала его имя и в тесной темноте, неистово стучала, в кровь, царапая пальцы, и вырывая на себе волосы. «Да пошли вы все в жопу, меня никто не остановит», - злобно рычал Виктор и продолжал бороться с привидениями.
Парень укрепил себя в уверенности, что в сердце любимой все еще теплится жизнь только благодаря его усилиям. Ведь если бы ее не было в живых, - он бы за нее не боролся. Но даже если он ошибся, то труды все равно были бы оправданы, - ведь его любовь - сильнее смерти.
«Видимо все это не зря - соображал безумец, хрустя мышцами и обливаясь потом. - Такое представление случайным не бывает. Я здесь явно кому-то мешаю. Кто-то преследует меня и ненавидит больше жизни, значит, я не ошибся и делаю все правильно».
- Нет! это все ложь и дерьмо собачье, - выкрикнул он, словно невидимому злому демону. - У тебя ничего не получится. Пускай хоть все вокруг заклубится змеями, или вспыхнет огнем. Софию я не отдам!
Через минуту все изменилось и словно под впечатлением убедительного манифеста, притихло и стало более реальным. Виктор, как заправский хулиган, с холодным упреком в глазах, утер ладонью нос, засучил рукава и зашнуровал ботинки. Действительно, такая нагрузка угрожала психическим расстройством, и парень приготовился к худшему.