Медленно поднимаясь из холодной балки, густой туман, ночной сединой обворожил туи и стоял плотной стеной. Тянуло промозглой сыростью как из глубоких карстовых пещер. Наползла подозрительная тишина. Все внезапно притаилось и замерло и кусты и шипение гейзера, и даже ветер спрятался в степной траве.
Виктор прислушался., было затишье как перед бурей. После такого дерзкого вызова можно было ждать чего угодно. Но земля под ногами разверзаться не стала и мертвые из могил подниматься не начали. Просто появились летучие мыши. Они быстро слетались со всех сторон света, словно вырвались со всех пещер и подземелий, подобно египетской саранче и жуткими призраками кружили над головой парня.
Вынырнувшая из-за туч луна беспомощно мерцала в дикой пляске их дьявольских крыльев. От неожиданности бедняга сдрейфил и как при налете вражеской авиации, плотно прижался к земле. Тем временем оголтелые вампиры с жутким клокотом, падали со всех сторон и безобразно барахтаясь в кровавой грязи, жадно впивались зубами в выброшенные на поверхность смрадные куски плоти.
Виктор брезгливо выругался и приготовился отбиваться. Сейчас ему только этого не хватало. Похоже, эти твари не только не давали работать, но и серьезно угрожали. Они были несоизмеримо большими и неописуемо жуткими. Их оскалившиеся звериные морды с безобразно вздернутыми ноздрями, злобно маячили перед глазами как безумный калейдоскоп смерти.
Затаите дыхание ветры и закройте глаза небеса, скоро все зальется грязью, кровью и пеплом. Судный день Армагеддон зажигает свои губительные звезды и раздувает свои смертельные бури. Под ногами кровь, над головой убийцы, а в сердце умирающая любовь.
- Сволочи, - не выдержав, заорал Виктор и взмахнул лопатой. Но жуткий аттракцион уже набрал силу, и этот жест смельчака остался незамеченным.
Вокруг стояло такое невыносимое визжание, шкварчание, бульканье и скрежет, что от этого отвратительного банкета парня едва не стошнило. Он когда-то видел по телевизору, в программе Би-Би-Си, про больших мексиканских вампиров. Но те были по сравнению с этими, просто мухами. Эти же своим видом и повадками, даже противоречили естественной природе, и казалось, были созданы специально для провокации самых отрицательных эмоций. В подтверждение этого, парень заметил, что кровь на них действовала как алкоголь.
Вдоволь нахлебавшись, твари едва отползали прочь, а некоторые и вовсе падали на месте, изгаживая трапезу своим налетающим ненасытным соплеменникам.
Это просто блицкриг какой-то. Наверное, если бы ночной директор вырвался из плена и в лютой ярости прискакал сюда, то наверняка от такого зрелища, в ужасе смылся бы обратно, вместе со своим ротвейлером.
К тому времени крылатой нечисти стало меньше и старатель потихоньку, но с опаской вернулся к делу. Кровожадные твари на столько все вокруг вылизали, что почва высохла и стала вязкой.
Вскоре парень углубился выше пояса и испытывал жгучую усталость в плечах и пояснице. Но об отдыхе не могло быть и речи, - времени оставалось и так мало.
Надрез - бросок, надрез - бросок. Раз - два, раз - два. При каждом надрезе лопата поскрипывала, словно вслух отсчитывая шаги к вратам преисподни. Надрез - бросок, надрез - бросок. Виктор сдувал с ресниц жгучие капли пота, которые, попадая в глаза, превращались в слезы. В этот момент истины, и в самом деле вера, надежда и любовь превращались в кровь, пот и слезы.
Спустя несколько минут, которые казались, по меньшей мере, часом, Какая-то возня и грозное рычание вновь заставили парня насторожиться и, хотя все эти сюрпризы ему случайными уже не казались, спина снова млела от ужаса и глаза нервно рыскали по сторонам.
Едва Виктор вспомнил об узнике в собачьем вольере, как из глубины кладбища послышался злой, рваный лай ротвейлера, затем горбатая ругань дурного сторожа и следом раздался раскатистый выстрел большого, черного дробовика.
«Вот и пришло тебе фиаско, - затаил дыхание парень и суетливо зашевелил мозгами. - Этот неандерталец словно читает мысли. Куда деваться? Если собаку зашибить лопатой удастся, то от пушки дурковатого маньяка пожалуй не уйдешь. Перспектива не очень утешительная, но от реальности никуда не денешься. Пускай вся эта дрянь - лишь декорации дьявольского театра и кроме разрыва сердца в психиатрической реанимации, больше ничем не грозят, то сторож - настоящий, и к тому же злой, дурной и сумасшедший и убьет с любовью, в извращенной форме».
Холодный ужас осенил затылок юноши потоком ледяного адреналина, который хлынул вниз по хребту арктическим циклоном и достиг до самого южного полюса - копчика. Под влиянием чего, ноги парня автоматически приготовились что есть силы отталкиваться от земли. Но... но поскольку наиболее драгоценная часть Виктора была здесь, в земле, то он от себя убежать не мог. Бросить здесь Софию было все равно, что плюнуть на себя и когда-нибудь, от мучительных душевных угрызений расстаться с жизнью где-то на железнодорожном переезде. Поэтому парень, пребывая в исступлении, тискал в руках красный черенок лопаты, которая теперь была для него единственной надеждой, как меч для Ланселотта или молитва для Вакулы... На ум пришел так же старина Одиссей, - ведь этот бродяга тоже путешествовал в царство мертвых. Мысли, спотыкаясь друг о друга, то выскакивали вон, то гурьбой валились обратно. - «Нет, это все наваждения и галлюцинации, а она, живее всего живого в мире, которое в сравнении с ней мертвое... и я в мире мертвых ищу мир живых?.. Плевать, я и туда полезу, - стиснул зубы Виктор, совсем не осознавая, где он сейчас находится. - Ничто не имеет значения, во что бы то ни стало, я не должен ОПОЗДАТЬ. Промедление смерти подобно... почему подобно, это и есть - смерть. Сейчас кроме Софии в этом мире ничто не существует и ничего не значит... А может и самого мира нет.