Их было двое, но парню показалось, что они приближаются и слева, и справа, и вероятно со всех сторон одновременно. Их злые беспощадные глаза штыками вонзались в парня и уже на расстоянии жадно пожирали.
Юноша врос в землю как вкопанный. Надеяться на лопату было, по меньшей мере, абсурдно. Разве что в том случае, что бы использовать ее для самоубийства, - лишь бы только не видеть, как эти чудовища будут вонзать в тебя свои когти. Что бы не слышать, как будут трещать твои кости и не чувствовать как будет кровь заливать твои легкие, а затем твое тело будет растаскиваться по кладбищу как старый рубероид по мусорной свалке.
Работа осталась в забвении. Парень инстинктивно попятился и, достигнув противоположного края ямы, приготовился к фатальной неизбежности. В лунном свете он вдруг заметил, что клыки хищников были необыкновенно большими. Да и сами звери по величине превосходили своих сородичей, чуть ли не в два раза.
Кто сказал, что у страха глаза велики? Нет, они огромны!
«Саблезубые тигры?!.. Из какого юрского периода они выползли?» - Рефлекс самосохранения бедняги смешался с мистическим страхом, произведя очень впечатляющий эмоциональный букет.
Под ударами душеистязающих впечатлений, юноша прижался к сырой земле и прибывал в холодном оцепенении, как мышь в присутствии голодного удава. Казалось, что даже мысли прекратили свое существование и застыли как парализованные. Их сковал безжизненно бледный холод ужаса. Судорожно стискивая затылок, он проникал промозглой сыростью по спине, расслабляя мышцы пресса и мочевого пузыря одновременно.
Вне всяких сомнений, все было готово для дьявольской вечеринки, но вопреки всему в сердце парня все еще что-то шевелилось. Оно не подчинялось ни чему. Оно существовало независимо и питалось от какого-то автономного источника и, пожалуй, сейчас было единственной жизнедеятельной субстанцией. Казалось, что даже если бы самого Виктора вдруг не стало, то его способность чувствовать, реагировать и размышлять, продолжала бы существовать самостоятельно. То была память веры надежды и любви. Этот нехитрый маленький жизнеисточник имел большой потенциал и крепкую основу, поэтому благополучно переносил даже самые непригодные для жизни условия. А значит, в действительности мог расшевелить сознание, привести в чувства и даже воскресить из мертвых.
Кто мог бы поверить, что такие чудовища могут существовать в наше время? Нет, здесь что-то не так. Если бы их увидели натуралисты, то наверняка была бы сенсация эквивалентная сотне тон тротила. И, пожалуй, никто бы даже не обратил внимания на то, что эти твари загрызли какого-то сумасшедшего ночью на кладбище... и тем более, никто бы не догадался, что если бы не было этого сумасшедшего, то, может быть, не было бы и их.
«Неужели эти монстры появились здесь, только для того чтобы покончить со мной, - лихорадочно размышлял Виктор. - Нет, тут что-то не так. Если бы кто-то хотел убить меня, то для этого достаточно было бы рогатки и хорошего булыжника. Но здесь, похоже, делается ставка на страх. Значит это всего лишь психическая атака. Значит, я действительно кому-то мешаю... Но кому?»
Одна единственная оставшаяся на свободе извилина в голове парня извивалась как ущемленная за хвост змея и, гулко громыхала в черепной коробке, напоминая как по настоящему должно биться сердце в висках. Иное дело наблюдать, когда опасность преследует кого-то другого, тогда легче сориентироваться и что ни будь придумать. Смотреть на все со стороны гораздо легче. А главное не мешает думать инстинкт самосохранения. Но когда ты сам оказываешься перед лицом смерти и помочь некому, тогда мозги просто млеют и мысли срываются как пожелтевшие листья с кленов и в голове гуляет ветер, холодящий затылок, шевелящий волосы и усеивающий бледное, опустошенное лицо, словно осенним дождем, - мелкими каплями холодного пота.
Оказывается, перед тем как мозг прекратит свое существование, мысли бегут из него в панике, сталкиваясь и спотыкаясь, как крысы с тонущего корабля. Поэтому можно сказать, что несчастный перед лицом смерти умирает еще до того, как она реально к нему прикоснется.
Но, несмотря на это Виктор демонстрировал несколько иные симптомы и, было видно, что внутри его происходят определенно противоположные процессы: Он не только не умер, но, похоже, даже набрался энергии, получил стимул бесстрашия и серьезно приготовился к битве, абсолютно не задумываясь о результате ее исхода. - Это было принципиальным вопросом. И единственной убедительной причиной для этого - была София.