"Нет, это не кровожадные призраки и даже не дикие звери из дьявольского цирка. Это что-то посерьезней".
Вскоре дверь машины медленно открылась и, глазам Виктора в тусклом свете фар предстал силуэт высокого человека в широком длинном плаще, до самой земли, с глубоким капюшоном. Не смотря на то, что дождь давно кончился, капюшон был накинут на его голову и, лица рассмотреть было невозможно.
Выйдя из своей передвижной могилы, незнакомец, не раздумывая, направился прямо к Виктору. Его высокий рост замедлял движения. Он шел тяжело и размашисто. Удивительно что, по меньшей мере, пятидесятый размер его сапог, при столкновении с землей не производил ни малейшего звука.
Виктор опустил лопату, которую все еще держал в боевом положении и пребывал в растерянности оттого, что был так легко обнаружен здесь ночью в безлюдной глухомани. Нет, это был не сторож, - это точно. Это мог быть только тот, кто все это время знал и видел, что он здесь делает.
Если поведение тигров можно было предвидеть и к этому, по крайней мере, быть готовым, то сейчас бедняга не мог даже предположить, что произойдет в любую секунду и, только затаив дыхание, ждал.
- Полюбуйтесь на этого вандала, - раздался сильный, зычный голос. В его тембре было жуткое свистящее шипение, как у пневматического пресса. Парень втянул голову в плечи. По интонации это был строгий упрек завуча школы разбившему стекло хулигану, или сердитое замечание милиционера писающему в подъезде шалопаю. И вместе с тем он был настолько холодным, что жутко проникал до самого мозга кости.
Юноша вздрогнул. Нет, это был не ночной директор, далеко не он. И даже не ночной министр. Если от него бежали даже бесы, то по статусу, похоже, это был сам князь ночи. В присутствии его все, что не могло летать или бегать, безмолвно притаилось и прекратило всякое движение, словно прекратило свое существование. И даже мысли убежали из головы парня, как крысы с тонущего корабля. (Но только на время).
- Здесь моя девушка... она еще жива... ее, по ошибке похоронили. - Сбивчивыми фразами, растерянно поспешил объяснить Виктор.
Незнакомец, опустив голову, приблизился еще на несколько шагов. Лицо его по-прежнему пряталось в тени глубокого капюшона. Виктор услышал его дыхание как клокочущее шипение, похожее на внутриутробный стон. Повеяло запахом подземелья. Внезапный холод пробрал до кости и покрыл инеем сердце.
- Ты ведь знаешь, что людям свойственно ошибаться.
Его голос приобрел холодное равновесие и проницательную убедительность.
- Знаю, - опасаясь вступить в прения, согласился юноша. - Но... но я ошибиться не мог. У меня есть три доказательства. - Незнакомец кивнул головой, давая понять, что готов слушать. - Во сне я видел Софию в святой книге. Она звала меня. Потом календарный лист с датой ее смерти, совпавший с номером стиха в той же книге. И, наконец...
- Но ошибки было тоже три, - хладнокровно перебил незнакомец, словно не желая выслушать подробности до конца.
Вот дьявол, неужели он все знает. Кто же он такой, черт возьми?
- Первая была твоей, когда ты, пожалел денег на такси и опоздал. Вторая была ее, когда она в ожидании взобралась на подоконник. И третья, ошибка медэкспертизы, которая не смогла отличить временную кому от клинической смерти.
Ошарашенный Виктор замер и прикусил губу. И тут его осенило, словно прошибло электрическим током.
"Ну, конечно же, медэкспертиза".
- Теперь и вы мне свидетельствуете в оправдание моих действий - в изумлении прошептал парень. - Об ошибке медэкспертов я, конечно, не знал.
Незнакомец сложил руки на животе пальцами в замок и с упреком покачал головой.
- Ты многого не знаешь и теперь можешь сделать четвертую ошибку. Тогда преимущество будет не на твоей стороне.
Эта фраза испугала Виктора не столько своей загадкой, сколько удивительной проницательностью таинственного пришельца. Он действительно был всеведущ. В его голосе не было ни злобы, ни раздражения, какое могло быть у сторожа или стража порядка. Но был жуткий мертвящий холод с неестественной пустотой равнодушия.
Незнакомец говорил с доминирующим спокойствием, авторитетом и властью, что настораживало еще больше, чем, если бы он набросился с матюгами и палкой, или натравил собаку. Это давало основание задуматься о непостижимом статусе пришельца. Поэтому парень не мог задавать вопросы, но был в состоянии только оправдываться. Кроме того, ему было непонятно, почему этот великан разговаривает с ним, как будто с давно знакомым человеком. Хотя степень его осведомленности была и в самом деле велика.