В это время парень заметил, что темная фигура в длинном плаще немного отступила.
- Помни ответственность, - донеслось уже издалека. - Бойся ОПОЗДАТЬ.
Парадокс был настолько немыслимым, что побелела луна и покачнулись звезды и, наверное, в могилах перевернулись мертвые, но последние слова в ушах Виктора прозвучали как поддержка, если не сказать благословение. Однако парень все еще был как в тумане, с трудом что либо соображал, выл от боли и только утешался перспективой близкой победы.
Оставивший свою жизнь в залог и условно распятый на крышке гроба своей возлюбленной, смельчак навалился на лопату с еще большим энтузиазмом. Теперь все мысли вылетели из головы по настоящему. Парень даже потерял чувство времени и работал на износ, как вышедшая из-под контроля машина. Страх и трепет торопили. И даже пронизывающая боль на фоне этих чувств становилась незаметной.
Неизвестно сколько прошло времени, но земля под ногами старателя неожиданно провалилась, и он неловко поскользнулся, при этом больно треснувшись зубами о черенок лопаты. Сосчитав в глазах звезды и убедившись, что язык цел, юноша, наконец, нащупал под ногой твердь. Это была именно та рыба, во рту которой была бесценная жемчужина.
Выкатив от нетерпения глаза, парень голыми руками разгреб последнюю горстку земли и, истекая потом и кровью, выплевывая песок и глину, нащупал обтянутую тканью деревянную поверхность.
Скорей, скорей, нет времени распускать сопли. Где-то здесь должен быть стык.
Виктор одним махом разрубил ткань и тут вспомнил о монтировке. Она осталась где-то наверху.
"Лишь бы я не засыпал ее землей".
Торопливо барахтаясь, парень вскарабкался по склону, и тут же поблагодарив судьбу, обнаружил ее у края плиты, куда предусмотрительно сам спрятал. От души отлегло намерение грызть доски зубами.
Глаза невольно скользнули в сторону аллеи, откуда недавно доносился голос незнакомца. Вот это да, его нигде не было, и катафалк тоже исчез. А в пунцовом небе уже занималась утренняя заря, и в соседней деревне раздавались крики петухов.
Подгоняя себя и не давая воли эмоциям, парень спрыгнул вниз и принялся что есть силы курочить доски гроба.
- Пока я люблю тебя, ты умереть не можешь, - пересохшими губами шептал Виктор. - Потерпи немного, я иду к тебе... я иду к тебе.
Парень все шептал и шептал и, теряя силы, уже бредил. Лицо его осунулось, и глаза помутнели, но разум оставался тверд. Совсем ослабев, он вдруг не удержал в руках монтировку и она, выскользнув с окровавленных пальцев, ударила по больной ноге.
Внезапная боль прошибла до самого затылка, в глазах потемнело, и нога совсем одеревенела. Теперь все тело было пронизано болью. Только с одной стороны она была тупой, едва не отнимая память. А с другой, - жалила острыми шипами.
Уронив инструмент, бедняга стиснул зубы и посмотрел на ладони.
"Кровь - ерунда, главное кости целы".
- Бойся опоздать, - донеслось с той стороны, куда уходила ночь. - Страдания предваряют смерть.
Храпя и скрепя зубы, парень свалился на бок и, нащупав расщелину между досками, оставшимися силами вонзил в нее монтировку. Доски хрустнули и расщепились легко.
Углекислый газ ударил в нос. Трупного запаха не было.
«Она дышит! - едва не завизжал счастливчик, - она дышит!».
Парень отыскал в кармане маленький китайский фонарик и с клокочущим нетерпением впустил в расщелину свет.
Девушка лежала лицом вверх. Глаза ее были закрыты и руки запущены ладонями за голову, словно она перед зеркалом любовалась новым нарядом. Но в такой тесной примерочной ее руки были уродливо заломлены и локти разбиты. Ее окровавленные пальцы переплелись с вырванными клочьями волос. Платье на груди было разодрано и тоже испачкано кровью. Она была без сознания а на ее лице запечатлелась мучительная гримаса страдания.
Виктор, задыхаясь от волнения, протянул к ней руку. Девушка была горячей. Ее щеки были по-прежнему гладкими, но в них пылал болезненный жар.
«Солнышко... я здесь... я снова с тобой", - шептал парень дрожащим голосом. Его сердце трепетало, и он исступленно тряс головой. - Нет, нет... не умерла девица, но спит, - неожиданно из памяти вырвалась священная фраза Иисуса. И он не ошибся. - София дышала.
Она дышала очень тихо, периодически всхлипывая, что характерно после длительной нехватки кислорода. Она была измучена, изранена и без сознания. Но дышала!
Не сводя с любимой бледных, безжизненных глаз, парень, словно в полудреме любовался ей и мысленно колыхал ее на руках, как младенца, который только что появился на свет. Да, - он сам его выстрадал. Он сам родил его своей любовью.