— Тетушка, ничего страшного, — проговорила она, пытаясь подавить свой кашель.
Я знал, что она была унижена, и тихонько улыбнулся своему первому триумфу, так как тетя с неохотой покинула каюту.
Чтобы отомстить за свое поражение, дочь Баффо повернулась ко мне с высокомерной искоркой в своих глазах. Мне пришлось бороться со смущением, в которое привел меня ее взгляд. София была совершенством. Я подумал, что сливовый цвет подходит ей больше всего. И вельвет был таким же мягким, как и ночь. Ее лицо напоминало чистую, бледную, холодную луну той ночью. Это легко могло свести с ума любого мужчину. Я был в опасности, с каждой минутой теряя свое преимущество.
— Донна Баффо, — сказал я, — кажется… вы влюбились, не так ли?
— А вам какое дело? На корабле нас связывают только ваши служебные обязанности.
— Конечно, это не мое дело, — согласился я, — за исключением того факта, что это наш человек, которого вы избрали для своего флирта.
Я отпил вина и недоверчиво посмотрел на нее.
— Не так ли, донна Баффо? Вы прекрасная синьорина. А наш корабль полон здоровых молодых моряков. И черный раб — это самое лучшее, что вы могли выбрать? О Святой Марко! Вы слишком умная молодая женщина, чтобы думать, что вы должны вознаградить мужчину просто потому, что он спас вам жизнь. И, конечно же, вы должны знать, что я плачу Пьеро за то, что он приглядывает за вами. Я обещал ему розовые коралловые серьги за его беспокойство. Так что он получит свое вознаграждение. И если вы кому-то останетесь должны, так это именно мне…
По выражению ее глаз я понял, что она очень не любит ходить в должниках. Я посчитал это как еще одно очко в свою пользу.
— Дальше, перед тем как я приглашу сюда вашу тетушку, позвольте мне немедленно сказать вам, что я отклоняю любую оплату. Мне не нужно вознаграждение. Это был мой долг доставить вас на борт живой и здоровой. Это моя работа. Хотя, конечно, не хочу скрывать, что это было и удовольствием для меня.
Дочь Баффо скептически фыркнула.
— Однако я все же не полностью удовлетворен.
София заерзала на своем месте.
— Я никак не могу понять, почему… почему Пьеро… изо всех моряков?..
Девушка наклонилась ко мне, демонстрируя всю белизну и нежность своего декольте, которые каютная лампа оттеняла куда лучше, чем свет на палубе.
— Угадайте, — сказала она и сделала глоток вина.
— Очень хорошо. — Я подумал мгновение и ответил: — Вы хотите вывести из себя свою тетю.
— Нет, — засмеялась она.
— Вы хотите задеть меня. Отомстить мне за обиду… — Я снова почувствовал жар ее руки в моей в зале Фоскари и покраснел от мысли о той обиде, которую она могла таить на меня. Мне пришлось сделать большое усилие, чтобы привести себя в чувство и продолжить: —…причиненную непреднамеренно, я клянусь — и поэтому вы преследуете моего человека.
— Вы себе льстите, синьор Виньеро.
Очко в ее пользу.
— Очень хорошо, кому-нибудь другому на корабле?
Она покачала головой.
— Значит, это не человек на корабле. Но кто-то другой. Вы хотите кому-то причинить боль. Но кому?
— Моему отцу.
— Вашему отцу?
— Конечно. И этому глупому крестьянину, за которого мне предстоит выйти замуж. Синьор Виньеро, вы простак.
— Но я не понимаю. Как ваш легкий флирт здесь, на корабле, может затронуть кого-то, кого здесь даже нет и кто не может всего этого видеть?
— Очень просто. — Она облокотилась на стол с очень самоуверенным видом, который подсказал мне, что она собирается нанести сокрушающий удар и выиграть эту игру своими последними словами: — Я надеюсь, что у меня от Пьеро будет ребенок. Вот будет смех, когда я представлю моему мужу наследника — маленького негритенка.
София начала смеяться над шуткой и над ее несомненным эффектом, который она произвела на слушателя за дверью. Но она сразу же прекратила свой смех, когда я присоединился к ее веселью. Я же хохотал, пока слезы не полились по моим щекам. Девушка сидела и смотрела на меня, сжав кулаки от злости, что, в конце концов, и остановило мой смех. О Боже, она была прекрасна с этой смесью презрения, ярости и замешательства в ее глазах! Хотя в тот момент я был уверен, что выиграл наше маленькое противостояние, я чувствовал, что на меня надвигается какая-то опасность. К счастью, я все еще был в хорошем настроении.