Дети. Другие дети наблюдали со спокойным интересом, словно смотрели мультфильм, где герои лупцуют друг друга почём зря.
Когда женщина всё-таки вырвалась, Даниель переключился на себя.
– Маська ушла! – кричал он. – Дэн плохой! Плохой!
– Да – плохой! – Мэри прорычала, оправляя одежду, растирая кровь от царапин. – Все, все от тебя уйдут! Никто не любит злых!
Хотя это звучало вроде бы правильно, Софочка Бельская покачала головой.
Теперь она поняла проблему Даниеля.
– Ну и детки! – Мэри выругалась, "как извозчица". – Просто монстры какие-то! Единственно Марк, сынок МОЙ ангельский!
Орлов опустил голову, и Софи, холодея, осознала, кто именно была та женщина, не позволявшая Глебу общаться с сыном.
Бельская читала о случаях "использования работников-мужчин не по-назначению", но впервые столкнулась с этим в "живую".
Наконец в комнату вбежала Франсин.
"Ну, насколько хватит терпения Мэри?" с ужасом думала она; далеко не в первый раз случалось такое…
Все участники вышли в коридор, и уже собирались разойтись каждый по своим делам, но в этот раз Софи Бельская взяла инициативу в свои руки.
– Я прошу прощения! – заговорила она решительно. – Я считаю, что мы все должны обсудить ситуацию. Дети страдают. И Даниель больше всех. Мы просто обязаны что-то предпринять.
– Мы? – изумилась Мэри. – Вы-то что можете добавить? Вы разве не видео-рекламу редактируете?
– Да, но с учётом психологического влияния на зрителей.
– Мне действительно очень больно за Даниеля! – Мэри бросила, с вызовом глядя на Франсин и Глеба. – Позволите напроситься к вам в гости, после работы?
– Разумеется, милости просим! – отозвалась мадам Тремблей, бывшая Бренда, та, которая называлась "Люси Гонзалес", когда она родила сына.
* * * * *
Мэри должна была прибыть с минуту-на-минуту.
Софи уже переодевалась в своей комнате, когда, постучав, вошла Франсин.
– Прости, пожалуйста, – заговорила она. – Ты не обратила внимания, КАК мистер Чёрнсын среагировал на тебя?
Бельская хотела ответить шутливо, но не смогла.
– Мне показалось, он прочитал мои мысли, – призналась она наконец.
– Да, у него – специальный приборчик для этого, – объяснила Франсин, радуясь, что наконец-то можно просто врать, не заморачиваясь. – Радиус действия – шесть метров! Но я принесла тебе… То, что поможет.
Это было серебряное ожерелье, точнее медальон-зеркало, почти с пол-ладони размером. Цепочка шла не колечками, а плотными звеньями, как браслет часов, фиксируя подвеску отражающей стороной – к коже.
Софи молча надела ожерелье; не спрашивая и не споря – так напугали её сегодняшние события в детской группе.
"Не стоит рисковать," решила она.
* * * * *
Во входную дверь позвонили. Дверь открыла домработница.
Орлов и мадам Тремблей стояли у входа в салон, плечом-к-плечу, переплетя пальцы рук.
Софи примостилась в одном из кресел, чуть в стороне.
Мэри вошла, окинула присутствующих царственным взглядом, и Бельская поднялась навстречу своей будущей начальнице.
Глеб сделал приглашающий жест, и женщины расселись в кресла вокруг журнального столика.
Орлов наполнил их бокалы (каждой – свой напиток) и тоже присоединился к ним.
Рон замкнул круг, и Мэри заговорила, словно бизнес-конференцию открыла;
– Итак, мисс Бельская, мы ждём отчёта о ваших наблюдениях.
– Спасибо, – отозвалась та. – Прежде всего – несколько вопросов. Кого Даниель успел потерять?
Все переглянулись.
– Боже мой! – Мэри прижала ладонь ко рту. – Ну, если ТАК рассуждать… Я почти год ухаживала за ним, вместо матери родной!
– Я уже два года с ним! – выкрикнула Франсин.
– Ему было всего семь месяцев, когда я попал в тюрьму… – внёс свою лепту Рон. – Но я через год вернулся!
– Ох, какие мы все невинные! – с сарказмом произнёс Глеб. – Но, Софи, ты думаешь всё это так, вместе наложилось?
– Я опасаюсь, что – да. Он подсознательно боится привязаться. Даниель боится терять. Это даже взрослому больно, что уж говорить о нервном малыше!
– А делать-то что?
– Собрать волю в кулак. Понять. Терпеть. Я тоже попробую…
– Вы можете рассчитывать на полную поддержку с моей стороны! – решительно заявила Мэри. – Работа консультанта – ваша! Свободный график… Только помогите Даниелю! – Она зарыдала, уткнувшись в ладони.
Не ожидавшая такой реакции, Софи замолчала, Франсин сидела, не поднимая глаз, а Глеб обменялся с Роном понимающими взглядами.
Глава 3
Глеб и Франсин, уже в кровати, долго обсуждали сегодняшний день; надежда снова ожила в их сердцах.