– А вы как думаете?
– Тигров смотреть…
– Вот именно… – Он снова пошёл вперёд, и Софочке ничего другого не оставалось, как припустить следом.
* * * * *
Они вышли в небольшой холл, где центральная прозрачная стена, отделяла вольер. Орлов замедлил шаг, пропуская Софи вперёд, и она подошла к стене первой. Глеб встал рядом.
– Ну, как вам пещерка? – спросил он уже опять своим хрипловато-насмешливым голосом.
Бельская оглядела вольер. Сперва он показался очень обычным, можно сказать – стандартным.
Дерево с подвешенной шиной, каменистая ступенчатая горка, травка, на которой так хорошо поваляться, просторный водоём – тигры любят купаться и плавать…
И вдруг до неё дошло, что имел в виду Глеб.
Пещера, направленная отверстием к ним, была каменным воплощением женских гениталий, в таком ракурсе, словно женщина стояла на четвереньках, или склонилась вперёд, располагаясь спиной к ним. Две колонны – "бёдра ног", и посаженные в соответствующих местах кустики подчеркивали это сходство.
У Софи волосы встали дыбом.
"Да он же – маньяк…" У неё сердце колотилось в желудке. "Конечно, вот и слуги соответствующие. О чём я думала? Ведь он же предлагал мне вернуться, не ходить… Как любезно с его стороны…"
Она перевела на него взгляд.
Орлов слегка постучал по стеклу, особенным стуком.
Тигрица выбежала сразу. Она кинулась к ним и начала ласкаться, потираясь мордой и боками о стену. Самец вышел следом.
Он явно хотел подойти тоже, но, словно настоящий мужик, "сохраняя лицо", сперва сел, умыл морду, совершенно, как огромный кот, и только потом приблизился и ткнулся лбом в стекло.
– Там ещё дочка, – объяснил Глеб. – Схожу за ней. Как говорит миссис Чёрнсын: "Дисциплина должна быть!"
Потрясённая, Софочка даже не удивилась видя, как он спокойно прошёл сквозь прозрачную стену и направился к пещере.
Софи стояла окаменев, и даже не сразу осознала, что тигров уже трое, а Глеб, опять по эту стороны стены, разглядывает её, словно палач, прикидывающий как по-эффектнее разделаться с приговорённой.
– Чем вы лучше Ядвиги? – продолжил он. – Она тоже припёрлась сюда, влекомая похотью и чувством зависти к чужому, не принадлежащему ей! Бедная Франсин! Вы видели, какие у нас Хозяева, вы поняли, какие у нас слуги!
Он покачал головой.
– Вы, "луч света в тёмном царстве"! Знаете ведь, что работа с Даниелем только начата, и моя жена ещё намучается с ним. Франсин ухватилась за вас, как за соломинку! А вы собирались поступить так подло, пользуясь моим физическим влечением к вам! Люси… Вы же знаете, как франко-итальянцы, особенно католики, любят давать несколько имён. Santa Lucia…
Он закрыл глаза.
– КАК она поёт эту песню! – В его голосе зазвучали слёзы. – Ядвига растоптала моё сердце, Люси – исцелила! Справедливо, что забрала его навеки… Вы когда-нибудь теряли, того, кого любили? Вы же росли с двумя отчимами?
– Да нет, – пробормотала Софи. Она примирилась со своей участью, и испытывала уже не страх, а тоскливую обречённость принятия неизбежного. – Я была слишком мала, чтобы помнить отца. Первый отчим тоже только промелькнул. А Этот – ничего… Ничего особенного.
– А я ушёл из дома… – Глеб горько рассмеялся. – Ушёл нагло, с вызовом! Чтобы иметь возможность е***ться напропалую!
Он потёр лицо руками. – Ох, как это звучит!
– Вы же верующий…
– "Блудный сын", э? – уточнил он с сарказмом.
– Вы боитесь, что не простят? Не примут?
– Самое ужасное, – прошептал он. – Я знаю, что простят, я уверен – что примут! И это-то и терзает мою Гордыню болезненней всего.
– Погодите-ка, – вспомнила Люси. – Вы же сказали, что ваши родители умерли…
– Да, – он хмыкнул. – Но есть, Тот, кто создал их…
– Дедушка?
Он дико взглянул на неё и вдруг расхохотался.
– А! Не зря Его изображают чаше всего именно дедушкой!
Он закурил.
– Даже атеисты и демоны в минуту отчаяния вспоминают и обращаются к Богу! А то я не знаю, как вы молились, там, в подвале, чтобы вас хотя бы не убили! Куда же ваша "вера" делась? Дитя, хулиганя и разбив коленку, бежит плакаться! И тот, кто любит – всегда пожалеет…
Глеб затянулся и произнёс очень холодно, по-деловому.
– Мне много раз давали шанс. Иногда мне удавалось воспользоваться, иногда – нет. Я тоже дам вам шанс. Я очень ценю профессионализм. Я усомнился в вашем, когда вы доверились мне, будучи свидетелем, как я чуть не убил жену, у вас на глазах! Ладно, молодо-зелено. Если вы сможете привести аргумент, почему я не отправлю вас моим тигрикам – я провожу вас домой, а дальше – делайте, что хотите.