- Благодарю, всё вполне благополучно, - отозвался он, не спуская пытливого взора с её лица.
- Расскажите мне о них, - набравшись смелости, попросила она. – Ежели нам суждено в скором будущем породниться, мне бы хотелось побольше узнать о вашей семье.
Раневский облегчённо перевёл дух.
- Родителей моих, увы, уже нет в живых. Маменька умерла пятнадцать лет назад, отца два года назад хватил удар. Есть ещё младшая сестра Кити. Ей пятнадцать минуло осенью, - начал Александр. – Две племянницы: Мари старшая, ей десять, младшей Лизе – шесть. Их мать Натали – вдова моего покойного брата.
- Ваш брат умер? – сочувственно спросила Софи.
- Застрелился, - резче, чем хотел, ответил Александр.
К чему скрывать, она всё равно всё узнает о том.
Софья прикрыла рот ладошкой, во все глаза глядя на Раневского.
- Мне жаль, - выдавила она из себя.
- Если бы вы только знали, как мне жаль, - глядя невидящим взглядом куда-то поверх её плеча, отозвался Александр.
Но очнувшись от своих дум, он тотчас постарался вновь упрятать все эмоции, что в этот миг так отчётливо проступили на его лице. Софья неосознанным жестом, коснулась его руки, желая тем самым выказать ему свою поддержку. Лишь на мгновение он немного приоткрылся перед ней, но, Боже, сколько же было в его взгляде отчаяния, горечи, сожаления…
Ощутив прикосновение её пальцев к своей руке, Раневский вздрогнул, убрал руку с подлокотника кресла, положив на колени. Не хотелось нарушать те границы, что уже установились между ними, ему не хотелось быть ближе к ней. Умом Александр понимал, что ему придётся переступить через себя, разделить с ней жизнь, самые интимные её моменты, но, как же он не хотел того. Видимо всё будет не так легко, как представлялось ему тогда, когда он только принял это решение. Он долго наблюдал за Софьей, стараясь ничем не выказывать своего интереса к её персоне, мучительно сомневался в правильности своего выбора, но в тот вечер, когда она так некрасиво упала почти посреди бальной залы, что-то весьма похожее на жалость кольнуло в сердце. Именно тогда он окончательно утвердился в своём решении.
Софья постаралась не придавать значения тому, как он отдёрнул руку, как отвёл взгляд, но интуитивно чувствовала, что ему не по нраву пришлось то, что она перешла некие установленные им в общении с ней рамки. «Нельзя желать многого и сразу», - вздохнула она. О том, что отнюдь не нежные чувства побудили его просить её руки, для Софи не было секретом. Но ведь, и она не питала к нему ничего. Или… «А если нет чувств, то отчего так горько и обидно»?
Повисшее в комнате молчание действовало на нервы. Стараясь сгладить неловкость от того, что произошло, Софи глубоко вздохнула. Как и всякая девушка её возраста, она мечтала о пышной свадьбе, о красивом подвенечном платье, но ныне, взирая на Раневского, понимала, что вряд ли он разделяет её желания. Скорее всего, Александру не захочется многолюдной торжественной церемонии, ну что ж, значит и она вполне может обойтись без неё.
- Александр Сергеевич, осталось совсем немного времени, - смущённо заметила она, - мне бы не хотелось пышных торжеств, лучше всего было бы сразу уехать из Москвы.
Раневский удивлённо вскинул голову. Слышать подобное из уст девицы было непривычно. Даже Надин, мечтая об их совместном будущем, не скрывала, что ей хотелось бы грандиозного праздника со всеми его атрибутами, что в будущем ей непременно хотелось бы жить в столице и вести светский образ жизни. Александру эти её желания были вполне понятны, и он даже прикидывал: во что ему обойдётся снять на сезон дом в Петербурге. Но так было, пока был жив Анатоль, и ужасающая неприглядная реальность ещё не предстала перед ним во всей своей наготе.
- Вы удивляете меня, Софья Михайловна, - искренне улыбнулся он, - но в этом наши с вами желания совпадают.
Софья улыбнулась в ответ. Она почти физически ощущала его желание уйти побыстрее и потому постаралась изобрести предлог, чтобы ему не пришлось и дальше тяготиться её обществом.
- Прошу меня извинить, Александр Сергеевич, к сожалению, я вынуждена вас покинуть. Столько дел, - притворно вздохнула она.
Раневский поспешил откланяться, а Софья не пошла провожать его в этот раз. Всё что она себе позволила, это посмотреть из окна, как он спускается по ступеням особняка, растворяясь в темноте московской ночи.