С этого самого вечера Александр почти каждый вечер стал бывать у них. Снова были вечера в гостиной, иногда к их небольшой компании присоединялись Дмитрий Петрович и Ольга Николаевна.
На конец февраля в Первопрестольной пришлась нежданная оттепель. Снег подтаял, чувствовалось скорое приближение весны. Софья с удовольствием гуляла в Екатерининском парке в компании Андрея и Раневского. Теперь она с нетерпением ждала этих часов, когда можно было неспешно идти рядом с ним по аллее парка, и даже его молчание перестало тяготить её. Нынешний день не стал исключением. Их молчаливая прогулка уже подходила к концу, и они почти достигли выхода из парка, где Софью и Андрея ожидал возница в лёгких санях. Засмотревшись на девушку у входа в парк, Соня поскользнулась и, пытаясь сохранить равновесие, ухватилась за рукав шинели Раневского. Реакция Александра была мгновенной: подхватив её под локоть, он не дал ей упасть посреди аллеи.
- Бога ради, Софья Михайловна, осторожнее, - раздражённо обронил он.
- Pardonnez-moi ma maladresse, Alexandre (Простите мне мою неловкость, Александр), - покраснела Софья, и взгляд её помимо воли вновь метнулся к незнакомке.
Проследив за её взглядом, Раневский замер на месте. Та самая девушка, которая привлекла внимание Софи, чуть заметно улыбнулась и склонила голову в молчаливом приветствии. Александр поклонился в ответ.
- Идёмте, Софи, - увлёк он её к выходу из парка.
Андрей задумчивым взглядом проводил девушку, с которой раскланялся Раневский, и поспешил догнать сестру и её жениха. Софья с трудом подстроилась под быстрый шаг Александра. Не сдержав любопытства, она обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на его знакомую. До чего же она была хороша: золотистые локоны из-под полей кокетливой шляпки красиво обрамляли миловидное личико, модное пальто из голубого бархата подчёркивало стройный стан. Но почему он не представил их друг другу, почему так спешит уйти?
Проводив Софью и Андрея до саней, Раневский торопливо простился с ними и вернулся в парк. Разглядев среди гуляющих Надин и её тётку, Александр устремился вслед за ними.
- Вера Григорьевна, - склонился он в почтительном поклоне перед спутницей Надин, - Вы позволите мне сказать несколько слов Надежде Сергеевне.
- Bien Sûr, Alexandre. (Конечно, Александр), - улыбнулась Вера Григорьевна, отступив на несколько шагов.
- Надин, - повернулся к девушке Александр, - Вы здесь в Москве?
- Как видите, Александр Сергеевич, - улыбнулась Наденька. – Маменька считает, что подвенечное платье надобно только у московской портнихи заказывать.
- Подвенечное платье? – выдохнул Александр.
- Ко мне Березин посватался, и я приняла его предложение, - сухо заметила Надин. – Вы думали, я буду проливать горькие слёзы? - зло проговорила она.
Тяжёлый взгляд Раневского, казалось, прожигал насквозь. Александр стиснул зубы так, что на скулах заходили желваки. Прикрыв веки, Раневский глубоко вздохнул, лицо его вновь обрело спокойное выражение:
- Желаю вам счастья и долгих лет, Надежда Сергеевна, - отступил в сторону Александр.
- Отчего вы не познакомили меня со своей невестой? – усмехнулась Надин. – Это ведь она была, верно? Очаровательна.
Надин и не пыталась скрыть сарказма, так явственно проступавшего в её словах. Одно дело услышать, другое – увидеть собственными глазами. Одно грело душу: будь его избранница хороша собой, ей было бы вдвойне больнее, но вряд ли это ничтожество, что она видела рядом с ним, сумеет заполучить его сердце и душу. «Твоё сердце всегда будет принадлежать мне», - глядя ему в глаза, думала Наденька.
- Вы ещё будете иметь возможность познакомиться с Софьей Михайловной, когда мы приедем в Рощино, - сухо заметил Александр.
- Вне всякого сомнения. Ведь мы всегда были добрыми соседями с вами, Александр Сергеевич. Рада была видеть вас.