Глава 4
К концу марта вновь намело сугробы и похолодало. Вопреки всем ожиданиям начало апреля выдалось сырым и промозглым.
- Весна, как женщина – переменчива и капризна, - шутил Андрей, ожидая, когда возница подаст господам сани после окончания крёстного хода в светлый праздник Воскресения Христова.
- Такова женская природа, - поддержал его Корсаков и тотчас поднёс к губам руку Лидии, одарившей его сердитым взглядом.
Раневский промолчал, лишь невесело усмехнулся, отвернувшись в сторону.
«Слишком переменчива, слишком ветрена, слишком непостоянна, - вздохнул Александр, вспоминая последнюю встречу с Надин. – Отчего солгала, что приняла предложение Березина? Уязвить хотела? Полно. Неужели мало ей мучений моих, надо чтобы ещё ревностью терзался. Да имею ли право ревновать, коли сам через седмицу с другой под венец иду? Сам себя в угол загнал. Может отступить, пока не поздно? Да в том-то и беда, что поздно», - глянул на свою невесту Раневский. Замечая иногда её робкие взгляды и смущённые улыбки, Александр всё более сомневался в своём решении. Отчего он был уверен, что Софья к нему равнодушна? Как вышло, что ошибся в том? Куда как проще было бы, не будь она им так увлечена. Разве мало заключается союзов по велению разума, а не сердца? И живут же не худо, как все. Но как быть с теми чувствами, что сумел вызвать к себе, сам того не желая? Не было ответов ни на один из этих вопросов. «О, Боже, зачем мне её любовь? Зачем? Нет больше муки, чем знать о том. Как же ноша сия тяжела!»
С трудом подавив раздражение, Александр подал Софье руку, помогая ступить в сани, слегка сжал маленькую пухлую ладошку, прощаясь и отвернулся, как только сани Завадских отъехали с церковного двора. Корсаков напротив - долго смотрел вслед.
- Не жалеешь? – поинтересовался Алексей, застав Раневского врасплох.
- Нет! – излишне резко ответил Александр.
- Ну, мне-то можешь и правду сказать, - усмехнулся Корсаков, заметив, как стиснул зубы Раневский, как слишком поспешно отвёл взгляд.
- Не в том дело: жалею я или нет, mon ami, - вздохнул Александр. – Софи заслуживает лучшей доли, чем та, что она обретёт со мной. Я не люблю её, и видит Бог, никогда не смогу ответить на её чувства.
- А я вот напротив, люблю. Люблю, так что сердце болит, - исчезла улыбка с губ Корсакова. – А Лиди играет мною, моими чувствами, для неё моя любовь - очередная забава.
- Я плакал — ты смеялась, шутила надо мной, – процитировал Раневский.
- Моею забавлялась сердечною тоской! – подхватил Алексей. – Предлагаю выпить за любовь. Едем в Троицкий! Я угощаю!
- Не сегодня, - улыбнулся в ответ Раневский. – Не сегодня, mon cher ami, боюсь, нынче я плохой собеседник, увы.
В ночь перед венчанием Софье не спалось, каждый нерв был натянут, как струна. Может быть, это её воображение играло с ней злые шутки, может быть, она слишком много значения придавала каждой мелочи, каждому взгляду, каждому слову, но отчего-то казалось, что Раневский день ото дня становился всё более холоден к ней. Поутру пришла Алёна, принесла чай и лёгкий завтрак, распахнула плотные портьеры. Нехотя поднявшись с кровати, Софья уставилась в окно. В сером сумраке пасмурного утра за окном мелкой крупой кружился снег.
- Это хорошо, Софья Михайловна, - улыбнулась ей камеристка. – Коли дождь или снег в день венчания, жизнь семейная непременно счастливая будет.
- Кабы так и было, Алёна, - вздохнула Софья.
Постучавшись, в комнату кузины проскользнула Лидия.
- Софи, - смущённо улыбнулась она, - я знаю вы с Александром Сергеевичем уедете сегодня… Кто знает, когда свидимся теперь? Прости меня, прости за всё. Не держи на меня зла.
- Я не держу зла, Лиди, поверь, - улыбнулась в ответ Софья, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.
- А вы, барышня-то, поплачьте, - распуская закрученные на папильотки локоны, заговорила Алёна. – Сейчас поплачьте, чтобы потом при замужней жизни слёз не лить.
- Софи, скажи, что чувствуешь? Страшно тебе? – поинтересовалась Лидия, устраиваясь в кресле.
- Страшно, - повернулась к кузине Софья. – Страшно, Лиди. Я хочу этого и боюсь.
- Чего бояться-то? – пожала плечиком Лидия. – Раневский хорош собой, кто знает, может быть, если бы я его увидала раньше, чем Алексея Кирилловича, может…