- Что мне сказать о вас? – обернулась к Софи монахиня.
- Не знаю, помнит ли она меня? – робко улыбнулась Софья. – Скажите, сестра, что Софья Михайловна Раневская просит принять её.
Кивнув, женщина удалилась. Ожидание затянулось, и Софья уже начала волноваться. Где-то даже мелькнула мысль, что она зря сюда пришла, эти стены не принесли ей утешения и в прошлый раз, ведь она так рвалась покинуть их, так зачем же вновь ступила на порог монастыря. Унылая и образная жизнь в стенах обители припомнилась ей в мельчайших подробностях. Бесконечная рутинная работа и молитвы. Тогда ей все это показалось невообразимо скучным, и она без сожалений оставила подобную жизнь, устремившись за её пределы в погоне за счастьем. И чем это счастье для неё обернулось? Софья подавила тяжёлый вздох и перекрестилась, глянув на образа в углу мрачной горницы.
Дверь тихо скрипнула и в комнату неслышно, ступая, вошла матушка Павла. Софья порывисто поднялась ей навстречу.
- Здравствуйте, Софи, - улыбнулась ей игуменья. – Что привело вас к нам?
- Простите меня за вторжение, матушка, - склонилась над рукой игуменьи Софья, - я пришла у вас совета просить.
- Совета? У меня? Бог с вами, дитя. Что я могу вам советовать? - удивилась матушка Павла. – Нашли ли вы то, что искали? Удалось ли вам избежать искушения?
Слова полились полноводным потоком. Софья всё говорила и говорила, не утаивая ничего из того, что с ней произошло с тех пор, как она покинула обитель. Игуменья слушала её, не перебивая, изредка качая головой.
- И вот я здесь, - вздохнула Софья. – Как мне поступить нынче? Не могу я и дальше жить во лжи.
- Развод – это не выход, - тихо заметила матушка Павла. – Вы желали бы супругу лучшей доли, но кто знает, где она эта лучшая доля? Вы уверены в том, что знаете, чего на самом деле он желает? Молитесь, Софья Михайловна, молитесь. Господь всегда укажет путь тем, кто нуждается в нём.
- То есть вы желаете сказать, что я ничего не должна предпринимать? – удивилась Софья.
- Я этого не говорила, - чуть заметно улыбнулась игуменья. – Но иногда, подождать – самое верное решение. Наберитесь терпения, ведите жизнь праведную, Господь дал вам возможность познать счастье материнства, вот и посвятите себя детям, а принять решение – доверьте вашему супругу. Не стоит вам взваливать на себя бремя такой ноши.
Глава 45
Тепло простившись с матушкой Павлой, Софья вышла из тёмного помещения приёмной для посетителей. Майское солнышко припекало совсем по-летнему. У ограды пышным цветом распустилась дикая яблоня. Налетевший порыв ветра, подхватил опавшие лепестки и закружил их по выложенной булыжником дорожке, ведущей к монастырским воротам. Придерживая одной рукой шляпку из серого шёлка, Софи устремилась вслед за ними, торопясь покинуть стены обители. После беседы с игуменьей впервые за долгое время беспокойство за собственное будущее и будущее мальчиков оставило её. Рассеялся мрак, в котором она блуждала долгое время, пыталась найти верные ответы, на мучающие её вопросы. Права матушка Павла, в её положении самое разумное довериться Раневскому: коли любит – простит, и сам будет искать с нею встречи, ну а коли не найдёт в себе сил простить и принять, так и здесь время станет её союзником. Дитя, что она носит, не станет ублюдком в глазах всего света. Как бы ни была противна ей эта мысль, что Раневскому против воли придётся признать этого ребенка, не было у неё более иного выхода.
Выйдя за ворота, Софья вздохнула полной грудью. Лёгкая улыбка скользнула по губам: «Всё устроится, всё непременно устроится. Всё самое сложное позади, скоро, совсем скоро я буду дома!» Будто в напоминание, о том, о чём думала только что, в утробе шевельнулось дитя. Приложив руку к животу, Софи замерла. Странное ощущение испытала она в это мгновение. Она уж и не помнила, сколько раз кляла нежеланную тягость, но в этот самый миг, захотелось вновь ощутить это едва заметное движение – свидетельство новой жизни. Но в тоже время в душу вкрался страх за своё нерождённое дитя. Ведь как сильно было желание избавиться от него, а нынче вдруг страшно стало потерять.