Едва Елена завершила свой утренний туалет, в её покои робко постучалась девушка Анны Михайловны. Потупив взор, девица тихо передала слова хозяйки к той, что застыла как изваяние, едва до неё дошел смысл сказанного. Оттолкнув ни в чём не повинную девку, что в страхе прижалась к стене, видя, каким гневом сверкнули голубые глаза барыни, Лена отправилась прямо в покои своей belle-mère.
Позабыв о приличиях, о том, что надобно держаться почтительно к той, что была матерью покойного супруга, Елена Петровна, распахнула двери в будуар Анны Михайловны. Берсенёва-старшая, смерив сноху гневным взглядом, отослала Натали и девок, бывших при ней.
- Ma chère belle-mère (моя дорогая свекровь), - нарочито спокойно заговорила Елена, оставшись с ней наедине, - позвольте мне спросить вас? Верно ли я поняла ваше распоряжение, переданное через девушку вашу относительно моей персоны?
- Я лишь выполняю последнюю волю своего мальчика, - тихо произнесла Анна Михайловна. – Вы покинете этот дом, оставив Софи на моё попечение.
- И куда же по-вашему я должна отправиться? – ещё тише спросила Элен, с трудом удерживая клокотавшую в душе ярость.
- Поедете в Нежино, - с деланным равнодушием ответила Анна Михайловна.
- В Нежино? – переспросила Елена Петровна.
- Жаль, что не могу выгнать вас на улицу в чем мать родила и оставить и вовсе без крова над головой, как вы того заслуживаете, - поднялась с кресла Анна Михайловна, теряя самообладание. – Достаточно и тех грязных толков, что нынче по вашей милости ходят вкруг фамилии, что вы опозорили.
- Это все ложь, - нервно переплетя тонкие пальцы, быстро заговорила Елена, перебивая свою belle-mère. – Я готова на чём угодно поклясться, что всё, что говорят обо мне одна сплошная ложь.
- Assez! Taire! (Довольно! Замолчите!), - оборвала её Анна Михайловна. – Довольно лжи, милочка! Вы уедете, как того хотел мой сын!
- Madame, позвольте мне забрать Софи, - обратилась к ней Елена.
- Неужели вы думаете, что я позволю особе, которая попрала честь семьи, блуднице, по вине которой погиб мой сын воспитывать единственное дитя Мишеля? Вон! Вон отсюда! Сегодня же! – не сдержавшись, крикнула Анна Михайловна, указав рукой на дверь.
- Вы были против нашего брака с Мишелем, - тихо заговорила Элен. - Вы всегда хотели, чтобы он отослал меня от себя, Madame.
Лицо Анны Михайловны пошло красными пятнами, она открыла рот, чтобы поставить на место сноху, но не смогла произнести ни слова. Нечего было возразить. Да она была против этого брака, ибо другую прочила в жены единственному сыну. Но Михаил не стал слушать мать и поступил так, как счёл нужным, введя в дом ту, что пришлась не по нраву ей с первого взгляда. Грустно улыбнувшись, Елена покинула покои Анны Михайловны, направившись к себе. Она уедет, как того хотел Мишель, не пожелавший объясниться с ней, принявший на веру все те грязные толки, что пошли вкруг её имени в аккурат после Рождества, сразу, как только в столице возобновился светский сезон с его шумными балами и раутами. Уедет в Нежино, в самое отдалённое имение Берсенёвых, но непременно изыщет способ забрать Софью, ведь она единственная, что ей осталось от горячо любимого и ныне покойного супруга. Поднявшись в свои покои, Елена Петровна велела упаковать багаж и, присев за бобик, (имеется ввиду маленький столик для дамского будуара), положила перед собой чистый лист бумаги. Вздохнув, она принялась писать. Перо в её руке быстро выводило ровные аккуратные строки. Не став перечитывать написанное и дождавшись, когда высохнут чернила, Элен запечатала воском конверт и, вызвав лакея, велела тому передать послание Анне Михайловне, после того, как она уедет.
Наутро следующего дня Елена Петровна Берсенёва покинула Петербург, направившись в Тульскую губернию, в небольшую усадьбу Нежино, отданную когда-то её супругу за ней в приданое.
После смерти Михаила Васильевича минуло восемь месяцев. Всё это время его вдова регулярно писала своей belle-mère из Нежино, но ответов на свои письма не получала. Анна Михайловна приходившие от снохи письма бросала в камин, не читая. Лишь одно письмо, пришедшее от её отца, графа Завадского, madame Берсенёва удосужилась прочесть. Граф был краток: в своём послании он просил Анну Михайловну принять его с визитом по очень важному делу. Не посмев отказать в просьбе, madame Берсенёва ответила, что согласна принять его сиятельство, но не может обещать, что встреча их завершится к обоюдному согласию, ибо догадывается, что за дело послужило поводом к ней.