Его хромота была уже не так заметна, как два года назад, когда он, едва оправившись от ранения, приехал в Рощино но всякий раз, когда Кити замечала неровную походку брата, у неё сжималось сердце при мысли о том, сколько боли довелось ему пережить.
Как же хорошо было в летнем парке. Каким покоем дышало всё вокруг. День уже клонился к закату, дневная жара уступала место вечерней прохладе, но солнце всё ещё, пробиваясь сквозь густые кроны вековых лип, сплетало причудливую мозаику из света и тени на посыпанной мелким гравием аллее. Только в душе по-прежнему клокотала, будто вулкан, ярость, настойчиво требуя выхода.
Раневский молча подстроился под неторопливый шаг Кити, размышляя о том, как объяснить сестре вспышку гнева в столовой за обедом: «Как рассказать ей обо всём? Как?! Когда только при мысли о жене, ярость туманит рассудок, узлом скручивает всё внутри, выть хочется от того, что невозможно забыть всё, вырвать с корнем из души и сердца!»
Старая липовая аллея оканчивалась небольшим фонтаном. Дойдя до него, Александр присел на мраморный бортик.
- Кити, в моей жизни скоро грядут перемены, - тихо начал он.
Катерина присела подле брата, положив ладонь поверх его руки, покоящейся на мраморе, нагретом солнцем.
- О каких переменах ты говоришь, Саша? – спросила она чуть слышно.
- Я намереваюсь подать прошение о разводе, - вздохнул Раневский. – Видит Бог, этот брак с самого начала был обречён.
- Ты разыскал Софи? – поинтересовалась она.
Раневский кивнул:
- Софья более года проживала под Парижем под именем княгини Чартинской, - выдавил он из себя.
- Княгини Чартинской? – недоверчиво переспросила Катерина. – Она и Адам? Я не понимаю, Саша. Того просто быть не может. Мишель едва не погиб в Рощино, по вине князя Чартинского, а ты говоришь… - Кити умолкла, пытаясь осмыслить, свалившиеся на неё вести. - Ну, отчего она вернулась тогда? Письмо от неё пришло из Нежино.
- Князь Чартинский погиб. Это долгая история, Кити.
- Нам некуда спешить, - устраиваясь удобнее, заметила Катерина.
Помолчав некоторое время, собираясь с мыслями, Раневский начал свой рассказ. Кити подавленно молчала, слушая брата. Пусть Александр говорил обо всём ровным спокойным тоном, но её не обмануло это напускное спокойствие и равнодушие. Нет-нет, да и прорывалась в голосе тщательно скрываемая боль и разочарование.
- Я знала, что madame Домбровская принесёт тебе неприятности, - поднялась она, когда Александр умолк. – Это было сущим безумием последовать за тобой. Боже мой, - всплеснула она руками, - теперь вся эта история получит огласку. Столичным сплетникам будет, чем развлечь себя во время грядущего сезона.
- Ты знала о Мари? – поразился Александр.
- После твоего отъезда, в округе только глухой не слышал о том, - потупила взгляд Катерина.
- Кстати, о грядущем сезоне, - поднимаясь с бортика, заговорил Раневский, не желая более говорить о своих взаимоотношениях с Мари. – Я намерен вывести тебя в свет. Пора уже подумать о твоём будущем, Кити.
Катерина грустно улыбнулась в ответ:
- Помилуй, Саша. Об этом не может быть и речи. Мне двадцать один год, я слишком стара для дебютантки, и быть посмешищем для всего света совершенно не желаю. К тому же, - Кити опустила голову, - я всё ещё не могу забыть.
- Ты о Чернышёве? – вздохнул Раневский.
Катерина кивнула:
- Я так часто вижу Сержа во сне, - взглянула она на брата глазами полными слёз. - Я думала о том, чтобы постриг принять, - прошептала Кити. – Вот думала, дождусь тебя и тогда уж…
- У тебя вся жизнь впереди, - нахмурился Раневский. – Поверь, мне жаль Сержа, он был мне другом, а тебе стал бы хорошим супругом, но я не позволю тебе схоронить себя заживо в монастыре. Ты ещё встретишь свою судьбу, Кити.