«Никогда более не смей поднимать на меня руку!» - Раневский опустил голову на сложенные на столе руки. Пред мысленным взором предстала сцена, которую ему так хотелось забыть: Софья, растрёпанная у его ног, блестящие дорожки слёз на пухлых щеках, затравленный взгляд и след от его ладони на её бледном лице.
Пять лет он женат на ней. Пять долгих лет. Из пяти лишь год безмятежного счастья, обернувшегося в итоге иллюзией и обманом. Но обманом ли? Могла ли по собственной воле уехать с человеком, по вине которого едва не погиб единственный брат? Вспоминая всё, что рассказывал Мишель о той злополучной ночи, Раневский всё более мрачнел лицом.
«Чартинский явился к назначенному часу в разрушенную часовню на кладбище с пистолетом, коли не оказалось бы там Мари…», - Александр тряхнул головой. Вряд ли бы Чартинский оставил его в живых. Неужели могла хладнокровно заманить в ловушку, дабы навсегда избавиться от него? – «Вы пришли, Alexandre. Вы всё-таки пришли». Как голос её дрожал тогда. Не от того ли потеплело в груди, что пусть на мгновение, но показалось, что она рада этой встрече не меньше, чем он сам.
Никогда не найти ему ответов, сидя в четырёх стенах с компании с бутылкой бренди. Надобно поехать, попытаться понять.
- Тимофей! – громко крикнул Раневский.
- Туточки я, барин, - заглянул в кабинет денщик.
- Собери багаж, поутру в Рощино поедем, - распорядился Александр.
- Как прикажете, Александр Сергеевич, - отозвался Тимошка, исчезая в темноте коридора.
Но поездку пришлось отложить. Полностью готовый к отъезду, Раневский стоял на крыльце, ожидая, когда подадут экипаж к парадному. С того места, где он стоял подъездная аллея просматривалась довольно хорошо. Ему было хорошо видно, как привратник, поспешно выбежав из сторожки, бросился отворять тяжёлые кованые ворота, как на территорию усадьбы медленно въехал громоздкий дормез, и покатил в сторону особняка. Александр гостей не ждал, а то, что гости пожаловали с длительным визитом, было совершенно очевидно потому, как тяжело был нагружен экипаж.
Раневский разглядывал карету со смутным чувством беспокойства. Он уже успел позабыть о разговоре с Кити, о том, что она говорила о визите Натали, но вспомнил, как только дормез остановился. Тихо чертыхнувшись, Александр спустился с крыльца и, опередив лакея, сам открыл дверцу экипажа.
- Бог мой, Александр Сергеевич, как же приятно осознавать, что вы нас ждали, - подав Раневскому руку, Натали спустилась с подножки, обдав его флером дорогих духов.
Александр окинул пытливым взором вдову брата. В свои тридцать семь Натали по-прежнему была невероятно хороша, в самом расцвете женственности, и при том прекрасно осознавала всю силу своих чар. Густая тёмная бровь насмешливо изогнулась, в ответ на столь откровенный пристальный осмотр. Отступив в сторону, она обернулась к экипажу.
- Поторопитесь, барышни, - бросила она дочерям.
Протянув обе руки навстречу дяде, Лиза высунулась из кареты:
- Bonjour, oncle (Здравствуйте, дядюшка), - улыбнулась девочка, вскинув обе руки на шею Александра.
Раневский подхватил племянницу и, коснувшись невесомым поцелуем румяной щеки, поставил на землю подле себя.
- Bonjour, mon ange (Здравствуй, мой ангел), - не сдержал он ответной улыбки.
Маша робко протянула ему узкую ладонь, затянутую в кружевную митенку.
- Bonjou, Александр Сергеевич, - опустила она густые тёмные ресницы.