- Вам не за что извиняться, - отозвался Раневский. – Вы абсолютно правы: мне нечего вам предложить кроме честного имени, - отвернулся от жены Александр.
Экипаж остановился, спустившись с запяток, ливрейный лакей Завадских распахнул дверцу. Раневский вышел и, помедлив немного, протянул руку жене, помогая спуститься.
На крыльце особняка молодых встретили Ольга Николаевна и Дмитрий Петрович. От взгляда графини не укрылись ни бледное лицо Софьи, ни хмурый вид Раневского. Оба опустились пред графской четой на колени, принимая родительское благословение. Поднявшись, Раневский помог встать Софье, запутавшейся в длинном подоле подвенечного платья. Тяжело опираясь на его руку, Софья, дурно алеющая лицом, досадуя на себя за свою неуклюжесть и неловкость, испытывая жгучий стыд, поднялась и стала подле Александра. Со всех сторон их поздравляли, желали долгих лет, семейного счастья, скорейшего прибавления в семье. Раневский с вежливо-отстранённой улыбкой, принимал приличествующие случаю поздравления, в то время как для самой Софьи, всё слилось в какой-то смутный нестройный хор голосов, мелькание знакомых и незнакомых лиц. Закружилась голова, то ли от тесноты в маленькой гостиной, где собрались в ожидании молодых гости, то ли от неимоверного напряжения дня, потребовавшего от неё немалых душевных сил. Стиснув зубы, Софья всеми силами старалась удержаться на ногах, не поддаться тому вихрю, что грозил увлечь её сознание куда-то в темноту. Она немного перевела дух лишь тогда, когда прошли в столовую и расселись за праздничным столом. Тихо зазвенели столовые приборы, чуть громче хрусталь, когда произносились здравицы в честь молодых. Софи ничего не ела, ей даже от одного вида стола, заставленного разной снедью, становилось дурно. Пригубив вино, она искоса глянула на супруга, увлечённого беседой с очаровательной соседкой. Тоскливо сжалось сердце: сколько ещё кокеток будет виться вокруг него, кому ещё он будет столь же открыто улыбаться? Тяжело вздохнув, Софья опустила глаза в бокал с вином, который к тому времени уж совершенно опустел. Поставив его на стол, она посмотрела на лакея, наливавшего вино. Юноша с невозмутимым видом вновь наполнил её бокал. Отрешившись от всего, Софи откинулась на спинку кресла и представила себе, что её нет в этой столовой, что она наблюдает за всеми со стороны, будто бы подглядывает в щель между портьерами, спрятавшись у дверей. Так бывало в детстве, когда они с Лидией тайком пробирались из детской комнаты к входу в бальную залу, чтобы только одним глазком взглянуть на роскошные платья дам и вечернее убранство комнат, пока mademoiselle Элоиза не находила их и не водворяла обратно в детскую, лишая на следующий день десерта за непослушание.
- Софья Михайловна, - раздался голос супруга прямо над её ухом. – Ехать пора, дорога нам не близкая предстоит.
Вздрогнув и чуть не расплескав вино, Софья поднялась со стула. Поставив бокал, опёрлась на предложенную руку и на деревянных, негнущихся ногах вышла из-за стола. «Как? Так скоро?» - охватила её паника. К ней уже спешила Ольга Николаевна, дабы проститься и проводить к ожидающему их экипажу Раневского. Пока длился свадебный обед, прислуга уложила вещи новобрачной, и вот она уже прощалась с близкими, стоя в передней московского особняка Завадских. Лидия коснулась её щеки небрежным поцелуем, пожелав долгих лет вместе. Отчего-то при этих словах кузины вспомнилось, как погасла свеча в руках Раневского во время обручения. Мысленно произнеся: «Отче наш», Софья улыбнулась ей в ответ. Дед обнял трясущимися руками, Софье вдруг показалось, что глаза Петра Гавриловича подозрительно блестят, но старый граф не дал ей убедиться в её подозрениях, торопливо попрощался и ведомый под руку камердинером удалился в свои покои. Последним был Андрей, стиснувший её в крепком объятии и пообещавший навестить при первой же возможности.
Тяжёлый дормез, слегка покачиваясь на рессорах, покатил прочь от Первопрестольной, увозя Софью в другую, новую для неё жизнь. Отчего-то смутно вспомнилось её первое путешествие из Петербурга вместе с дедом, когда она уезжала из столицы, ещё совсем девочкой, не зная, чего ей ждать от будущего. Точно также и сейчас она не знала, что ждет её впереди.
Александр, погружённый в свои мысли, на молодую супругу внимания не обращал. Предоставленная сама себе, Соня откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. Голова кружилась от выпитого вина, от тяжести одолевавших её мыслей. Накануне промучившись всю ночь бессонницей, она и сама не заметила, как провалилась в сон. Проснулась Софья от резкого толчка, когда экипаж тряхнуло на ухабе. От падения на пол её удержали сильные руки супруга. Стремительно выпрямившись и убрав руки с её талии, Александр вернулся на своё место. Пока он был так близко к ней, Софи успела вдохнуть исходящий от него чуть пряный аромат «Eau De Cologne» (Кёльнская вода или Одеколон). Захотелось коснуться его, провести ладонью по щеке, запустить пальцы в мягкие кудри, но не посмела даже взглянуть на него, чувствуя, как жаркой краской заливает лицо и шею от греховности мыслей, вызванных этой нечаянной близостью.