- Позвольте, я помогу, - услышал он тихий голос и вздрогнул.
Затянув потуже пояс на шёлковом капоте, Софья шагнула в комнату от порога двери, разделяющей спальни.
- Не надобно, я сам, - растерялся Раневский.
Но Софи, не слушая его возражений, опустилась на колени и ухватилась за голенище сапога.
- Прежде мне приходилось оказывать подобную услугу André, - улыбнулась она.
Александр усмехнулся и откинулся на спинку кресла. Постепенно сапог поддавался усилиям Софьи.
- Утром шкуру спущу с Тимофея, - пообещал он, когда и со вторым сапогом было покончено.
- Не надобно его наказывать, - выпрямилась Софья, во все глаза глядя на Раневского. – Я не могла уснуть, - сглотнула она ком в горле, - мне послышалось, что у вас возникли некоторые затруднения, и я решила помочь.
- Иди ко мне, - прошептал Раневский, раскрывая ей объятья.
Не колеблясь долее ни единого мгновения, Софья шагнула к нему, приникла всем телом, ощущая тепло его кожи под своими ладонями через тонкое полотно рубахи.
- Вновь сбежишь? – улыбнулся Александр в растрёпанные кудри.
Софья отрицательно покачала головой, прислушиваясь к быстрым ударам его сердца под своей щекой.
- Никогда более по собственной воле я не расстанусь с тобой, - прошептала она в ответ.
Выпустив жену из объятий, Раневский шагнул в сторону и задул свечу. Софья забралась в его постель, прислушиваясь к шороху одежды, которую он снимал с себя. Скрипнула кровать, когда Александр лёг подле неё и, приподнявшись на локте поцеловал. Пытаясь развязать ленту, что стягивала ворот её рубашки, Раневский только туже затянул узел. Пальцы вдруг стали неловкими от охватившего его нетерпения. Шёпотом выругавшись, Александр рванул ворот сорочки. Тонкая ткань затрещала и разошлась под его руками. Софья выгнулась дугой, стремясь, как можно ближе прижаться к нему, ощутить тепло ладоней на своей коже. Раневский с трудом перевёл дух, уговаривая себя не спешить поддаться соблазну. Кончики его пальцев легко заскользили по плавным линиям тела Софьи, едва касаясь, вызывая дрожь, губы приникли к губам в невесомом легчайшем поцелуе.
Кровь застучала в висках, зажигая пожар под кожей. С тихим стоном Софи сама впилась ему в губы, обхватила руками крепкую шею.
- Хочу тебя, - прошептала бесстыдно, прикусив зубами мочку уха.
Под ладонями напряглись твёрдые мускулы. Он словно бы попытался отстраниться, но она не отпустила, чувствуя, как лихорадка, что сжигала её передается и ему.
- Сонечка, mon ange, не торопи меня, - выдохнул Раневский, страшась потерять контроль над собственным телом.
- Не могу более ждать, я два года ждала, - прошептала в ответ Софья.
Сладко, горячо до внутренней дрожи. Софья не слышала ни жалобного скрипа старой кровати, ни звуков ночного парка из открытого настежь окна, только шёпот, утягивающий сознание в самый омут сладострастия. Только когда, ночная прохлада проникла в комнату и коснулась разгорячённой кожи, она пришла в себя, лёжа на груди мужа. Чуть поёжившись от сквозняка, проникшего в спальню, Софи выскользнула из кольца его рук, намереваясь вернуться в свою комнату. Ей показалось, что Александр спит, но стоило только подняться с постели, как его ладони сомкнулись на её талии.
- Никогда не смей оставлять меня по ночам, - прошептал ей в ухо, опрокидывая обратно на постель.
- Никогда более, - согласилась она, устраиваясь удобнее на его плече.
- Отныне у нас не будет раздельных спален, madame, - усмехнулся Раневский. – Дабы у вас не было соблазна закрыть дверь перед моим носом.
- Никогда более у меня не будет такого соблазна, - отозвалась она. Накрыв себя и жену покрывалом, Александр обвил тонкий стан обеими руками и только тогда уснул.