«Только так, в его постели, в его объятьях каждую ночь отныне, - счастливо вздохнула Софья, мягко соскальзывая в сон. – Неважно, что говорят. Неважно. Пусть судачат. Вместе с ним ничего не страшно».
Раневский проснулся, едва первые лучи солнца показались из-за горизонта. Софья, утомлённая долгими ночными ласками ещё спала, а он никак не мог отвести взгляда от её лица. «Непостижимая женщина. Одна единственная. Такой другой не сыскать, хоть полмира обойди. Моя женщина, - улыбнулся Александр. – Моя, навеки вечные».
Дрогнули ресницы, и взгляды встретились.
- Bonjour, mon cœur, - целуя тонкие пальчики, хрипло прошептал Раневский.
Софья залилась румянцем, рассмеялась и спрятала лицо на его груди.
- Я думала, то сон, - поглаживая его плечи, прошептала она.
- А ежели сон, так лучше нам никогда не просыпаться, - усмехнулся Раневский, поднимаясь с кровати. – Помнишь, я говорил тебе, что всегда буду любить тебя, чтобы ни случилось?
- Помню, - натянув покрывало до подбородка, улыбнулась Софья. – Я каждый мгновение помню, каждую встречу, каждое слово.
- Вот и не забывай о том никогда, - нахмурился он. – Что бы я ни говорил, что бы ни делал, помни о том. Я лгал сам себе, когда говорил о том, что ненавижу тебя, когда думал, что способен забыть, вычеркнуть из своей жизни.
- Madame! – послышался голос Бланш из соседней комнаты.
Софья тихо охнула и, соскочив с постели, накинула на себя капот, прямо на нагое тело. Прошлепав босыми ногами к себе в спальню, она обернулась в дверях.
- Я люблю тебя, - прошептала одними губами и скрылась за дверью.
После завтрака в усадьбе поднялась суматоха, грузили уложенный с вечера багаж. Александр, спросив позволения у Софьи, прошёл в детскую. Всё утро он провёл с мальчиками. Сердце переворачивалось в груди, когда касался губами пухлой щёчки, когда маленькие ручки исследовали его собственное лицо, ком в горле мешал говорить и дышать. Пожилая нянька француженка, наблюдая за отцом и сыновьями, не смогла сдержать слёз, и только всхлипывала, поднося к глазам платочек.
- Comment en sont-ils vous ressemblent, monsieur. Je devinais que le prince ne leur père. (Как же они походят на вас, сударь. Я догадывалась, что князь им не отец), - прошептала она, взяв на руки Андрея, когда настала пора выходить, дабы садиться в экипаж.
Раневский лишь кивнул в ответ на её слова. Подхватив Мишеля, Александр спустился вместе с ним на двор.
- Мы поедем сперва до Рощино, - заговорил Раневский, удерживая на руках, норовившего вывернуться Мишеля, - затем в Завадное, по пути заедем в Берсенёвку. Пусть все знают, - улыбнулся он, коснувшись рукой мягких золотистых кудрей сына.
- Comme vous le dites, seigneur, mon mari (Как скажете, господин супруг мой), - обернулась Софья, стоя на подножке экипажа.
Эпилог
Вознесенское
1823 г.
Накануне весь день и всю ночь огромными пушистыми хлопьями шёл снег, налипая на ветках деревьев в парке, укрывая хрустальную гладь пруда, одевая всё вокруг усадьбы в нарядные рождественские одежды. Над подъездной аллеей в одну ночь возник дивной красоты свод из снежного кружева.
К полудню дворовые мальчишки затеяли игру в снежки прямо во дворе усадьбы. Казалось, даже воздух звенел от их задорного веселья. Monsieur Лаваль, нанятый два года назад воспитателем для близнецов, безуспешно пытался призвать к порядку своих подопечных. Приникнув к окну, мальчишки с завистью созерцали весёлую возню сверстников на улице, в то время как им надлежало изучать скучнейшую латынь.
- Полагаю, monsieur Лаваль, на сегодня вполне достаточно, - заглянула в классную комнату Софья.
- Comme vous le souhaitez, madame (Как пожелаете, мадам), - сдаваясь, удручённо вздохнул француз.
- Маменька, можно и нам на двор? – озорно сверкнул глазами Мишель.