Поприветствовав собравшихся, Мари присела в самый уголок, откуда вся комната была ей хорошо видна, тогда, как сама она внимания не привлекала.
Наконец, настала пора ехать. К крыльцу подали две превосходных тройки, и всё многочисленное семейство за исключением младших его членов отправилось в небольшой храм в близлежащем селе.
Народу было множество. Те, кто пришёл последними, теснились у входа, тогда, как господа расположились впереди. Мари задумчиво глядела на огонёк свечи, что держала в руках. Служба уж давно началась и прихожане с лицами, озарёнными радостью, внимали словам батюшки, совершавшего молебен. Пламя свечи тихонько колыхнулось, когда двери в храм приоткрылись, пропуская внутрь припозднившегося прихожанина. Обернувшись, Маша залилась жарким румянцем, встретившись взглядом с Берсенёвым. Мишель насмешливо кивнул Мари и послал извиняющийся взгляд сестре, глядевшей на него с немым укором. Маша забыла, как дышать, всё вокруг слилось в сплошной гул и шум, когда поняла, что Михаил нарочно остановился за её спиной.
Никогда не могла она сохранить спокойствие и ничем не выдать чувств, что владели ей, когда он был рядом. Конечно же, Мишель знал о том и, казалось, что её чувства лишь забавляют его. Мари злилась, негодовала на себя, на него, но ничего не могла поделать с собственным сердцем, которое каждый раз будто бы останавливалось, стоило ему оказаться подле неё. Вот и в этот раз, грудь словно тисками сдавило и пресеклось дыхание. Свеча задрожала в её руке, глаза, словно пеленой заволокло, всё вокруг закружилось. «То, верно, от духоты», - успела подумать она, проваливаясь в темноту.
- Mademoiselle, - шепнул Михаил, ощутив, как Мари тяжело привалилась к нему спиной.
Голова её запрокинулась, и ему стал виден бледный профиль и сомкнутые ресницы.
- Расступись, барышне дурно, - подхватив её на руки, стал пробираться к выходу Михаил.
Берсенёв не в шутку перепугался, когда осознал, что сей глубокий обморок, что ни на есть самый настоящий, а не уловка с её стороны.
Тронув супруга за рукав, Софья поспешно передала ему свечу и поспешила вслед за братом, уносившим Мари. Выбравшись на улицу и разыскав глазами Мишеля, она спустилась с крыльца и, зачерпнув полную пригоршню снега, принялась растирать бледные щёки девушки.
- Доколе ты будешь над бедняжкой издеваться? – сердито выговаривала она брату.
- Полно, Софи, - насупился Михаил, осторожно опустив свою ношу на крытое медвежьей шкурой сидение в санях. – В чём моя вина?
- А то не знаешь? Зачем дразнишь её? – прошипела Софья. – Коли ничего не испытываешь к ней, так и скажи. Зачем ложными надеждами питать?
Мари пришла в себя, но глаз не открыла, прислушиваясь к разговору Михаила и Софьи.
- Видно, коротка ваша память, Софья Михайловна, - язвительно отозвался Мишель. – Уж коли забыли вы, в чем её маменька повинна, да и как она с вами обошлась.
- Дети не должны отвечать за грехи родителей своих, - одёрнула брата Софья.
Не желая далее слушать, Мари глубоко вздохнула и открыла глаза.
- Машенька, слава Богу, - улыбнулась Софья. – Как же вы напугали нас.
- Там так душно было, - пряча взгляд, отозвалась Мари. – Позвольте мне в усадьбу вернуться.
- Конечно, ma chérie, - тотчас согласилась Софья и, бросив лукавый взгляд брату, добавила, - А Михаил Михайлович с радостью вас проводит и составит вам компанию до нашего возвращения.
Одарив сестру мрачным взглядом, Михаил забрался в сани.
- Трогай! – бросил он вознице, позаботившись укрыть свою спутницу меховой полостью от встречного ветра.