- Вы знаете, - печально улыбнулась Кити.
Софья кивнула в ответ, не желая продолжать разговор на эту тему.
На обратном пути обе молчали. Кити гадала о том, знает ли Софья о Надин, а Софья пыталась понять, отчего лицо Натали показалось ей знакомым?
Александр появился только к ужину. Натали в столовую не спустилась, сославшись на нездоровье, девочки остались ужинать у себя в детской, и в итоге, за столом они оказались втроём. Кити не стала задерживаться и, как только позволили приличия, торопливо пожелав всем спокойной ночи, оставила Софью наедине с мужем.
Софи отодвинула тарелку, мучительно краснея под внимательным взглядом Раневского. «Он, наверное, думает, что я слишком много ем, - решила она и потянулась к бокалу с вином. – И слишком много пью», - заметила она его ироничную усмешку.
- Покойной ночи, Александр Сергеевич, - поднялась она из-за стола.
- Уже покидаете меня? – улыбнулся Раневский. – Вижу, моё общество вам не слишком приятно.
- Скорее уж наоборот, - пробормотала себе под нос Софья и вздрогнула от того, что Раневский со стуком поставил на стол пустой бокал.
- Сядьте! Пожалуйста, - смягчил свой приказ Александр. – Софи, я полагаю, что пришла пора объясниться.
- Объясниться?! – распахнула глаза Софья. – О, не утруждайте себя объяснениями. Мне всё и так понятно. Как скоро вы желаете вернуться в Москву, к прежнему образу жизни?
- Откуда у вас подобные мысли? – скривился Раневский. – Я лишь хотел сказать, что мы слишком мало знаем друг о друге и я, полагаю, нам обоим понадобиться время, чтобы привыкнуть к новому положению.
- Я думаю, вам вечности не хватит, - опустила глаза Софья. – Довольно, отпустите меня и не будем больше о том.
- Ступайте, - обронил Раневский.
- Я полагаю, мне не стоит ждать вас в своей спальне? – набралась смелости Софья.
Александр сглотнул ком в горле и отрицательно качнул головой.
- Я не стану тревожить вас сегодня. Вы расстроены и сами не знаете, что говорите.
«О, я знаю, что говорю! - хотелось выкрикнуть Софье, но она промолчала. – И сегодня, и всегда, вы никогда не переступите порог моей спальни! Боже, веду себя как распутница. Мыслимо ли мужчине, пусть даже он и супруг, законный предложить подобное!»
На третий день по приезду в Рощино Александр уехал. Раневский сухо попрощался с женой, обещая вернуться так быстро, как только это будет возможно. Встреча ему предстояла принеприятнейшая. Одно из имений Раневских – Штыково Анатоль умудрился заложить Московскому опекунскому совету. Процентов по этому долгу набежало немало, но Александр надеялся, что тех денег, что он получил в приданое за Софьей, будет достаточно, чтобы расплатиться. Переговоры заняли немало времени, Раневскому неоднократно намекали, что имение убыточное и на него есть весьма выгодный покупатель, что, настаивая на том, чтобы выкупить закладную, он поступает себе в убыток, но Александр твёрдо стоял на своём и в итоге выкупил заложенную братом усадьбу.
Неимоверное облегчение испытал он, держа в руках расписку о выкупе закладной. Теперь можно будет отдать Штыково Наталье, дабы раз и навсегда избавиться от её общества. Ещё при жизни брата, Александр не раз ловил на себе задумчивые взгляды своей belle-soeur. Будучи старше его на четыре года, в свои тридцать один Натали оставалась весьма привлекательной особой и, как полагал Александр, у Анатоля были вполне весомые поводы ревновать красавицу жену. В последние годы Александр редко бывал в имении и вовсе не потому, что не скучал по отчему дому. Причиной всему была безумная ревность брата, вопреки всякому здравому смыслу решившему, что Елизавета вовсе не племянница Александру, что родство, связывавшее их, что ни на есть самое кровное. Анатоль полагал, что отцом Елизаветы является не он, а Александр. Как на грех, Лизонька вовсе не походила на своего родителя, но зато много чего взяла от дядюшки: такая же светловолосая с ясным голубым взором, она, несомненно, обладала чертами Раневских, но вот только не теми чертами, которые хотелось видеть в дочери Анатолю. Наталья на все истерики супруга только молча улыбалась в ответ, не подтверждая и не опровергая его обвинений.
В Рощино Раневский вернулся поздней ночью. Софью разбудил лай собак на псарне. Приподнявшись с постели, она прислушалась к неясным звукам, доносящимся со двора. Когда же по коридору раздались тяжёлые шаги, Софи безошибочно определила поступь супруга. Соскочив с кровати, Соня, накинула на плечи капот и выглянула в коридор: «Я лишь одни глазком взгляну», - пообещала она самой себе.