Силы её восстанавливались медленно. Софья уже седмицу провела в постели. Обладавшая крепким здоровьем от природы и редко когда хворавшая, Софи с трудом переносила вынужденное заточение в спальне. Александр заходил ежедневно, справлялся о её здоровье. Визиты его были недолгими, но именно их Софья ждала с нетерпением. Частенько заходила Кити и подолгу сиживала у постели больной, рассказывая о том, что делается в усадьбе. В один из дней Раневский не зашёл к ней днём по уже сложившейся привычке, а заглянул лишь вечером. Александр неожиданно для себя самого предложил почитать ей вслух. Взяв со столика тот самый роман, что так и не дочитала Софья, Александр спросил, на какой странице она остановилась. Софья даже не вникала в смысл произносимых им фраз, она наслаждалась звуком его голоса, и очнулась от своих грёз, только тогда он замолчал. Перелистнув страницу, Раневский явно пропустил какой-то фрагмент книги и продолжил чтение. После его ухода, Софи не сдержав любопытства, открыла книгу, пытаясь найти этот отрывок: речь шла о тайном свидании влюблённых. Она ещё раз перечитала его и мечтательно вздохнула: «Если бы он только сказал мне эти слова, но, увы, он даже постеснялся произнести их вслух, применительно к персонажам книги».
Раневский после ужина долго раздумывал над тем, отчего не смог произнести вслух слова любви, когда читал глупую сентиментальную книжку? «Отчего примерил на себя признание книжного любовника?» - усмехнулся он. Просидев до самой поздней ночи в кабинете, Александр в спальню поднялся после полуночи. В комнате не горело ни единой свечи. Заглянув в гардеробную, освещённую светом луны и не обнаружив там своего денщика Тимошку, Раневский тихо выругался. Раздевшись, Александр не стал искать ночную рубашку и лёг в постель нагишом. Едва его голова коснулась подушки, как мягкая женская ладонь скользнула по его груди.
- Бог мой, Натали! – будто ужаленный подскочил Раневский.
Схватив шлафрок, висевший на спинке стула, Александр накинул его на плечи и только после этого обернулся к кровати.
- Вы совсем стыд потеряли, madame, - в бешенстве произнёс Раневский. – Вон из моей спальни!
Нисколько не стесняясь собственной наготы, Наталья выбралась из постели. Натянув через голову полупрозрачную сорочку, женщина остановилась у окна. В призрачном свете луны, её силуэт чётко вырисовывался на фоне ночного светила. Александр подавил судорожный вздох, отводя взор от соблазнительного зрелища, открывшегося его взгляду.
- К чему сопротивляешься? – улыбнулась Наталья.
- Натали, уходите, - глухо отозвался Раневский. – Я прошу, уйдите.
- Хорошо, я уйду, - подойдя к нему, усмехнулась Наталья. – Смотри, не пожалей потом.
Увлёкшись чтением, Софья и не заметила, как дочитала книгу. Отложив её на столик, она поднялась, убрала нагар со свечи и с тоской посмотрела на пустой графин: в горе пересохло, нестерпимо захотелось глотнуть холодной воды. Девушка выглянула в будуар, где сладким сном спала Алёна, почти всё время не отходившая от неё за время болезни. Пожалев камеристку, Соня не стала будить её, а взяла пустой графин и вышла в коридор, думая найти кого-нибудь из лакеев и попросить принеси воды. С тихим скрипом открылась дверь покоев её супруга, тонкая женская фигурка в прозрачном одеянии выскользнула в коридор.
- Бога ради, идите же, Натали, - услышала она тихий голос мужа.
Графин выскользнул из рук и разлетелся на осколки, точно также как в сей миг разлетелось на осколки её собственное сердце, только звона этого не было слышно, лишь чудовищная боль стиснула грудь.
Оглянувшись на звон разбитого стекла, Раневский замер на месте.
- Софи, - шагнул он к ней. – Боже мой, Софи. Это не то, что вы могли подумать.
- Не подходите ко мне, - чужим голосом взвизгнула Софья.
Метнувшись к дверям в свою спальню, она повернула ключ в замке.
- Софья, открой, - услышала она из-за двери. – Я прикажу дверь выломать. Открой.
- Уходите, Бога ради, уходите. Делайте, что пожелаете, мне всё равно, - сдерживая рыдания, проговорила она. – Я вас ненавижу!
Александр прислонился спиной к двери. «Глупая маленькая дурочка, - вздохнул Раневский, вспомнив слова целительницы Агриппины, - Господи, только бы ничего не сотворила с собой!»
- Открой, Софи, прошу.
Софья долго молчала, зная, что он не уйдёт, пока она не откроет. В мыслях вновь и вновь мелькала Натали – стройная, изящная, выходящая из покоев Александра в одной ночной сорочке. Захотелось завыть в голос, ударить его, причинить боль. Но разве ж может боль физическая сравниться с той болью, что терзала сейчас её собственное сердце. Дрожащими пальцами повернув в замке ключ, Софья отступила в сторону, позволяя Раневскому войти.