Главу апостола Андрея папа приказал поместить в старом соборе Святого Петра в Ватикане. Пока для нее готовилось место, она временно была перенесена в замок Святого Ангела. На месте нынешнего собора Святого Петра, восходящего к XVI веку, находилась древняя базилика, которая была построена во времена императора Константина. По преданию, Константин заложил храм над останками святого апостола Петра за Тибром, на холме Ватикан, после победы над Максенцием.
Известно, что с конца XVI века на протяжении нескольких веков глава апостола Андрея находилась в новом соборе, «в одном из четырех гигантских брамантовских устьев (работы архитектора Браманте. — Т. М.), поддерживающих купол современной базилики Святого Петра, а именно на левом, первом от входа, в особой малой келье внутри устья, на высоте балкона»,{137} из которого в очень редких случаях ее выносили верующим. В 1964 году решением папы Павла VI глава апостола Андрея и частицы его креста были переданы Элладской Православной церкви и ныне снова находятся в Патрах.
Акт передачи Риму главы апостола Андрея деспотом покоренной турками Мореи и последующее пребывание святыни в Вечном городе имели для католической церкви большое значение. Апостол Андрей выделяется среди других учеников Спасителя тем, что он, согласно Евангелию, был первым человеком, уверовавшим во Христа и пошедшим за Ним. Вечный город принимал греческую святыню, «символизировавшую византийское христианство, утратившую свою страну, бежавшую и обретшую прибежище в Риме».{138} Знаменательно и то, что, согласно Священному Писанию, апостол Андрей, просвещавший многие народы, шел из Палестины в Рим, но в своей земной жизни не смог добраться до города. Символизм средневекового мышления подсказывал, что в 1462 году апостол как бы завершил свое путешествие.
Вероятно, о причастности семьи Палеологов к спасению от турок главы апостола Андрея вспоминали в Москве римские послы, готовившие брак Ивана III с Софьей. В русской политической традиции апостол Андрей выступал как фигура первого ряда. В Киеве довольно рано появляется легенда о том, что апостол на пути в Рим посетил и земли восточных славян. Согласно повествованию, позже вошедшему в «Повесть временных лет» — древнейшую из сохранившихся русских летописей, апостол поднимался из Черного моря вверх по Днепру, остановился в районе будущего Киева и, указав на высокий берег реки, обратился к шедшим с ним: «Видите ли горы сия? — яко на сих горах воссияет благодать Божья, иматъ градъ великъ быти и церкви многи Бог въздвигнути имать».{139}
Появление и распространение этой легенды в восточно-славянских землях существенно удревняло историю христианства в этих краях, а главное, связывало ее с ключевым моментом в истории человечества — Воскресением Христовым и ближайшими к этому времени событиями. Для людей той поры это было необычайно важно. Для них не существовало какой-то отдельной, «русской» истории: «история была одна, и она была всемирной».{140} Включив легенду об апостоле Андрее в свой текст, летописец превращал историю своего государства из маргинального сюжета мировой истории в один из главных.
Легенда об апостоле Андрее была важна на Руси и в идеологическом отношении. На волне богословской полемики с «латинянами» после 1054 года византийским церковным иерархам важно было показать, что Константинопольская кафедра ведет свое начало от Андрея Первозванного, тогда как Римская — от его брата Петра, который услышал голос Божий и пошел за Христом вторым… Этот факт был призван разбить идею римского первенства и экуменизма. Отзвуки этой полемики были слышны и в православной Руси. Легенда о посещении апостолом Андреем восточнославянских («скифских») земель фактически утверждала, что Русская земля имеет — равно как и Рим — своего апостола. Легенда прочно укоренилась в русской религиозной традиции. Одна из самых живописных улиц Киева — Андреевский спуск — носит имя апостола, которому посвящен величественный храм XVIII столетия.
В Риме Фома Палеолог всячески демонстрировал свое уважение к латинской церкви. В надежде получить от папы милости и для себя, и для своего окружения, он стремился оказывать почтение его власти. По сообщению Бартоломео Бонатто, Фома первое время жил в Вечном городе при церкви Четырех мучеников (Санти-Куаттро-Коронати).{141} Позже ему были выделены помещения для жилья в старинном странноприимном доме братства Святого Духа (Санто-Спирито-ин-Сассиа), где имелись специальные комнаты для размещения знатных особ, посещавших Рим. Вероятно, эти комнаты в середине XV века располагались на верхних этажах, а их окна выходили на набережную Тибра.{142}