В ходе посольства 1489 года Юрию Траханиоту и его русским спутникам — Ивану Халяпе и Косте Оксентьеву — пришлось улаживать целый ряд вопросов. Они должны были объяснить в Империи, что переданное через Николая Поппеля предложение Фридриха III пожаловать Ивана III королевским титулом в Москве вызвало только негодование. Великий князь вовсе не хотел считать себя ниже императора, ассоциируя свой статус на международной арене скорее со статусом царя, чем короля. Уже в Москве дьяк Федор Курицын выразил Поппелю мнение Ивана III об этом предложении: «Мы Божиею милостию государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей… а поставления какъ есмя наперед сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим».{524} Юрий Траханиот передал сходную мысль уже в Империи: «И Цесарь, и сын его Максимиан государеве великие, а наш государь великий жъ государь».{525}
С другой стороны, Юрию было предписано не ссориться с Империей, а всячески развивать с ней связи. Иван III также поручил Юрию вести переговоры о браке одной из своих дочерей с Максимилианом.
Что испытывала Софья при мысли о расставании с дочерью, можно только догадываться. Хочется надеяться, что она верила в возможность ее счастья в этом странном союзе. Брак этот, однако, не состоялся по вине немецкой стороны. Когда все договоренности были заключены, ко двору императора Фридриха в 1492 году пришло известие о том, что русские послы по дороге на родину попали в шторм на Балтике и корабль, на котором они находились, затонул.{526} Это дало повод Фридриху искать новую невесту для сына. Впоследствии известия о русских послах не подтвердились и император принес Ивану III извинения. Посланник Фридриха передал великому князю, что его «государь о том добре поскорбел… что… дело… не стесалося», и просил не держать на него зла.{527} Великий князь, однако, пережил то, что «дело не стесалося», очень болезненно. В пущенном кем-то слухе о кораблекрушении он мог увидеть провокацию, за которой стояло отвращение немцев к любому союзу с «русскими варварами»… Эта история охладила пыл Ивана III в сношениях с Империей.
Однако это — дело будущего. А пока московский князь надеялся на сотрудничество, он дал Юрию Траханиоту в 1489 году еще одно важное поручение. Его посланник должен был «добывали… великому князю мастеров: рудника, который руду знает золотую и серебряную, да другого мастера, который умеет от земли розделити золото и серебро; и добудет Юрий таких мастеров, и ему их выпросили…».{528} Юрию даже была дана специальная верительная грамота, в которой говорилось, что он уполномочен великим князем нанимать специалистов.{529} Юрий Траханиот нашел «рудознатцев», и в 1490 году те прибыли в Москву. По всей видимости, именно они участвовали в экспедиции на далекий северо-восток, к берегам реки Цильмы в 1492 году. В ходе экспедиции там были обнаружены золотая и серебряная руды.{530} Месторождение разработать, впрочем, не удалось: Цильма — приток Печоры — находится в нескольких тысячах километров от Москвы, и путь к ней в те времена был крайне труден.
С Юрием Траханиотом в 1490 году к великому князю приехали не только «рудознатцы», но и имперский посол Георг фон Турн. Русские летописи называют его «Юрий Делятор», и в этой транскрипции заметны итальянские нотки. Немецкая фамилия была переведена на итальянский язык (della Torre, дословно: «тот, что от башни») и искажена в соответствии с традициями тогдашнего русского произношения.
Главным итогом миссии фон Турна было то, что он способствовал разработке важного для Москвы документа — проекта союза Москвы и Священной Римской империи против польского короля и литовского великого князя Казимира IV и его наследников. «Римскому королю» этот договор был также выгоден, поскольку и он имел к Польше территориальные претензии. Источники называют договор союзом «о любви и единачьстве» или «о любви и братстве». Некоторые историки полагают, что матрица знаменитой печати Ивана III, на которой изображен двуглавый орел, была изготовлена как раз для скрепления этого договора.{531} По замыслу идеологов внешней политики Ивана III, составленный в Москве договор должен был «слово в слово» подтвердить Максимилиан. Для этого Юрий Траханиот с русским помощником Василием Кулешиным и Георгом фон Турном вновь отправился в дальний путь в Империю.