Он побежал в сени, открыл чемодан и вытащил оттуда книги Молешотта и Дрепера на русском языке. И главное — сочинения Писарева. Увидев все это богатство, Соня засмеялась от радости. Ей показалось, что с приездом брата все в доме изменилось, ожило.
И правда, жизнь в Кильбуруне стала другой. Вася теперь с вечера до глубокой ночи читал вслух привезенные им книги. Не только Соня и Маша, но и Варвара Степановна слушала их с жадностью.
А по утрам Соня садилась за учебники и не бросала их даже ради верховой езды. Она, отчасти под влиянием Писарева, решила продолжать свое образование. Память у нее была хорошая. Задачи она решала удивительно легко. А вот одну никак не могла решить. Этой неразрешимой задачей было для нее ее будущее. Соня не представляла себе, что сможет делать, оставаясь в Кильбуруне. Давно ли она радовалась отъезду из Петербурга? Теперь она дорого бы дала, чтобы туда вернуться.
Сонино желание исполнилось скорее, чем она предполагала. Летом 1869 года в Крым приехал Лев Николаевич. Он казался постаревшим и утомленным. Варвара Степановна принялась было ему рассказывать о хозяйстве, которое она сумела наладить. Но Лев Николаевич слушал рассеянно. Чувствовалось, что его давит какая-то забота.
— Видишь ли, Варя, — сказал он наконец, — придется продать Кильбурун. Я для этого и приехал. У нас больше пятидесяти тысяч долгу. Надо этот долг покрыть, иначе его взыщут по суду, и все пойдет с молотка.
Что было делать? Опять пришлось Варваре Степановне разорять собственными руками с трудом устроенное гнездо.
Для Сони отъезд из Кильбуруна был горем и радостью. Еще недавно она думала о Петербурге как о чем-то недостижимом. И вдруг все переменилось: в доме идут уже разговоры о дне отъезда.
Вместо того чтобы на прощанье обойти все окрестности, Соня с новым рвением взялась за книги. Она хотела по приезде в Петербург поступить на только что открывшиеся там вечерние женские курсы при 5-й гимназии у Аларчина моста. К удивлению домашних, Маша, не проявлявшая раньше особого интереса к наукам, тоже решила стать курсисткой.
Железной дороги между Харьковом и Симферополем еще не существовало. Поэтому Перовские отправились морем в Одессу, а оттуда поездом по только что открытой линии Одесса — Харьков. В том же вагоне ехали три молоденькие девушки: две сестры Кузнецовы — знакомые Коли — и Анна Карловна Вильберг.
Во время первого же разговора выяснилось, что Вильберг едет в Петербург учиться и тоже думает поступить на Аларчинские, курсы. Вильберг была на восемь лет старше Сони. Синие очки и стриженые волосы придавали ей вид ученой женщины. Но Соня сразу же поняла, что Анна Карловна знает ненамного больше, чем она сама.
Усевшись на новенькую, еще пахнущую краской скамью, девушки часами говорили о своих планах, о прочитанных книгах и любимых писателях. В соседнем купе Коля рассказывал что-то такое, отчего Вася, Маша и сестры Кузнецовы время от времени покатывались со смеху.
Гремя, катился по рельсам только что выкрашенный вагон. Кондуктор в новеньком мундире приходил проверять билеты. По новой дороге новый поезд уносил Соню Перовскую в новую жизнь.
Приехав в Петербург, Вася и Соня отправились на поиски квартиры. Им удалось найти в Коломне, совсем недалеко от Аларчина моста, славный деревянный домик. По внутренней лестнице они поднялись в мезонин.
— Вот как раз для меня и Маши, — обрадовалась Соня, увидев маленькие светлые комнаты. — Здесь удобно будет заниматься. Боюсь только, что эта квартира не придется папе по вкусу.
И действительно, Льву Николаевичу, который вернулся из Крыма позже, квартира не понравилась, показалась «мещанской», как он выразился. Он поселился отдельно и домой приходил только обедать.
Через несколько дней после Сониного приезда на курсах начались занятия. Соня вошла в здание 5-й гимназии с таким же волнением, какое уже испытала, когда впервые попала в театр.
Она пришла слишком рано. Просторный коридор гимназии был еще пуст. Двери по обеим сторонам коридора вели в классы с аккуратно расставленными партами. От натертого пола пахло мастикой. Только что вымытые классные доски блестели, словно мокрые черные зеркала.
Понемногу коридор стал наполняться слушательницами. Одни держались обособленно. Другие же — те, которые раньше знали друг друга, — оживленно говорили, прогуливаясь по коридору или стоя у окон. Соня с интересом всматривалась в своих будущих сокурсниц. Ее поразило, что среди них были и пожилые женщины.
«Всего только несколько лет назад, — подумала она, — на них посмотрели бы, как на сумасшедших. Да и сейчас многие так смотрят». К Соне подошла Вильберг.